В последнее время меня очень занимает вопрос, могут ли быть успешны реформы в отдельных частях государственной машины в ситуации, когда политическое руководство решительно отказалось от реформирования этой машины в целом. Насколько я понимаю, В«старые либералыВ», оставшиеся при власти, вроде Анатолия Чубайса и Сергея Киреенко, утешают себя тем, что успешные, эффективные, сугубо либеральные реформы, которые они проводят в РАО ЕЭС или Росатоме, в итоге распространятся и на другие элементы существующей системы государственной власти. Иными словами, меня занимает вопрос, к чему может привести попытка установить двигатель внутреннего сгорания на телеге – то ли телега будет постепенно и мучительно В«эволюционироватьВ», пытаясь превратиться в автомобиль, то ли мотор в конце концов выбросят за ненадобностью.

Министерство обороны представляет, как мне кажется, своего рода модель, позволяющую определить возможности ограниченной модернизации. Как мы знаем, Путин назначил на должность главы ведомства человека, далекого от армии. Анатолий Сердюков должен, по общему мнению, установить хоть какой-нибудь контроль над миллиардными суммами, которые бесследно исчезают в черных дырах военного ведомства. Некоторые оптимисты полагают, что любая серьезная попытка решить эту проблему неизбежно должна видоизменить все военное ведомство.

Только что явно заинтересованные люди организовали утечку в прессу информации о предложении Анатолия Сердюкова акционировать собственность военного ведомства. При этом упор, естественно, делался на то, что менеджеры, привлеченные министром обороны к реализации этой программы, украдут все, что еще не украдено. На самом деле, как следует из публикаций, речь идет о реорганизации управления заводами по ремонту бронетанковой, авиационной и военно-морской техники и военными совхозами. Также предполагается создать В«субхолдингВ» по управлению недвижимостью, находящейся в собственности военного ведомства. Все эти субхолдинги должны быть объединены в открытом акционерном обществе. Все сто процентов акций должны принадлежать государству.

Реакцию российского общества на само слово В«акционированиеВ» предугадать несложно – все тут же решат, что новое начальство решило украсть то, что недоукрали предшественники. Между тем, речь идет о более рациональной, чем в настоящее время, организации управления собственностью Минобороны. Ведь в настоящее время все эти ремонтные заводы и военные совхозы являются федеральными государственными унитарными предприятиями – ФГУПами. Каждое из них принадлежит соответствующим видам вооруженных сил – ВМФ, ВВС и Сухопутных войск. Однако руководитель любого ремонтного завода или совхоза может творить на своем предприятии все, что угодно. Достаточно иметь В«правильныеВ» и, как можно предположить, вполне материальные отношения с начальством из своего главкомата. Неслучайно уже сейчас больше половины из ремонтных заводов ВВС оказались распроданными.

Разумеется, никакая форма собственности не может гарантировать от воровства. Но ФГУП вЂ“ это идеальное образование для присвоения госсобственности. Акционерное общество, которое предполагает наличие совета директоров, прозрачной системы бухгалтерской отчетности, значительно сужает эти возможности. Главное же заключается в том, что при этом генералы и полковники в управлениях министерства и в главкоматах видов Вооруженных сил оказываются отделенными от материальных ценностей. Подозреваю, что именно это обстоятельство вызвало утечки в СМИ.

Казалось бы, вот она, реальная реформа, которая способна кардинальным образом изменить взаимоотношения внутри военного министерства. Оптимисты могут увидеть здесь первые шаги к созданию цивилизованного военного ведомства. Такого, где военные формулируют потребности для обеспечения надежной обороны, а гражданские чиновники оценивают, насколько запросы военных соответствуют реальности, и заключают контракты с оборонными предприятиями. Одним словом, казалось бы, вот она, необъявленная, но тихо осуществляемая военная реформа.

Одна беда: в те же самые дни на должность начальника управления боевой подготовки и службы войск назначен Владимир Шаманов, один из главных героев второй чеченской войны, бывший губернатор Ульяновской области. Речь не о том, что российские правозащитники обвиняют Шаманова в военных преступлениях. И не о том, что Шаманов всеми силами пытался добиться освобождения бывшего полковника Буданова, убившего чеченскую девушку. Дело в том, что на должность главного методиста и организатора боевой подготовки назначен человек, органически не способный организовать хоть что-то. Именно поэтому губернаторство Шаманова превратилось в кошмар для жителей Ульяновской области. Именно поэтому Шаманова довольно быстро освободили от губернаторства.

Остается только гадать, что заставило Путина спустя семь лет после того, как он убрал Шаманова из армии, вернуть его в Вооруженные силы. Тогда, в 2000-м, в разгар чеченской войны, Шаманов попытался шантажировать президента. Он пригрозил В«снять погоныВ», если получит приказ, который ему не понравится. Некоторые полагают, что и нынешнее назначение Шаманова связано с тем, что Путин хорошо помнит тех, кто его шантажировал, и поэтому не желает видеть генерала в будущей думской фракции В«Единой РоссииВ» (Шаманов баллотируется в Думу). Другие говорят, что назначение в Минобороны популярного генерала должно привлечь голоса военных. В любом случае, назначение Шаманова никак не связано с его способностью выполнять свои обязанности. Вот и получается, что даже если правильно и рационально отстроить военную машину, то управление ею из каких-то внутрибюрократических соображений могут передать человеку, который абсолютно к этому не пригоден. В