Это событие в череде нынешнего кавардака, идиотизма, всеобщего помешательства, пошлости и просто дерьма, наверное, не столь значительно. Нет в нем особого героизма, нет в нем избыточного пафоса. Но для меня это — действительно событие и, безусловно, поступок. Карпов пришел в изолятор навестить Каспарова.

От кого угодно ожидали, но не от Анатолия Евгеньевича. Поначалу мы тут в кругу своем и похохмить успели. Ведь Карпов в последнее время известен тем, что все время дает сеансы одновременной игры зэкам в колониях. Ну вот он в изолятор по привычке и пришел. К зэку. Каспаров ведь у нас, как ни крути – зэк. Пускай пять суток – это не девять лет Ходорковского, а Москва — не Краснокаменск, но здесь факт важнее формальных подробностей. И факт прихода Карпова к Каспарову важнее мелких деталей, важнее даже того, что встреча их не состоялась.

В нашей современной истории таких страшенных антагонистов еще поискать. Они олицетворяли собой два лагеря: Каспаров условно представлял все новое, прогрессивное, стремительное, а Карпов — все прежнее, застойное, партийно-парадное. Из этого и выросло их противостояние, поэтому и вышло оно далеко за пределы шахмат, поэтому вся страна следила за их партиями, ни черта не понимая в наборе латинских букв и цифр, типа В«конь H-5 на G-7В», которыми сыпали с экрана комментаторы, следила, не различая названий диковинных В«началВ» и В«защитВ».

Карпов не произносил никаких гневных речей, никого не обличал, он прямо сказал, что не разделяет политических взглядов Гарри Кимовича, но он так же сказал, что считает совершенно неправильным, что человек сидит за решеткой за проступок, который и проступком-то даже не является. И не потому, что он бывший чемпион мира и знаменитость, а просто потому, что нельзя сажать человека под арест лишь за то, что он сделал два шага с тротуара на мостовую. Карпов хотел узнать, как там Каспарову живется в каземате, какие у него условия и как он себя чувствует в этом трудном положении. Назвал свой визит В«гуманитарнымВ», не смог в итоге найти никаких начальников, которые, как и все мы, не ожидали такого В«хода конемВ» и куда-то попрятались, передал шахматный журнал, узнал, что и сами шахматы у Каспарова есть. Ну вот, собственно, и все.

Действительно, кажется, что ничего особенного, никакого геройства. Но разве это так уж мало? Ведь вы посмотрите: когда свободу Каспарову требуют его друзья, коллеги по ОГФ, В«Другой РоссииВ», единомышленники из СПС или Владимир Рыжков – это понятно, это ожидаемо, это, наверное, уже и власть и не раздражает особенно, потому что от этих людей именно этого власть и ждет. А здесь приходит человек, которого считают злейшим врагом, от которого в данной ситуации такого поступка ждали меньше всего. Карпов мог спокойно сидеть дома, и никто бы слова не сказал – личная, мол, неприязнь, что поделаешь. Тем более что Карпов вроде бы человек осторожный, с властями близок и дружелюбен. Но вот он к изолятору пришел. В компании с Рыжковым – и никого больше.

Никто из шахматистов больше и слова не сказал, не то что гневного, а хотя бы человеческого. Я не говорю про множество других авторитетных для общества деятелей, среди которых и те, кто числился друзьями-приятелями Каспарова. Еще бы — он нынче враг народа, агент Запада и черт знает, кто еще. Про таких теперь лучше говорить, что он не друг вам, а просто случайный знакомый — так, пару раз виделись.

Еще раз скажу: ничего героического Анатолий Карпов не совершил. Нормальный поступок нормального человека. Но такие поступки сейчас небезопасны, они могут иметь последствия. Нам как раз и не хватает нормальных людей и нормальных поступков. В общем, может быть, я чего-то в этой истории не понял, не увидел какого-то скрытого смысла и второго дна (поди, разгадай замыслы великих шахматистов), но, по-моему, Анатолий Евгеньевич молодец! В В