Мне, признаться, было интересно наблюдать за тем, как освещалась в СМИ тема пензенских затворников. Что тут только ни писали! Оказывается, в том, что группа экзальтированных лиц сама себя закопала в В«печерахВ», виновата Русская православная церковь: не так проповедует, не так воспитывает паству. Чего стоит пламенный пассаж одного из журналистов: В«Так что случившееся в Пензенской области, эти дети, что сидят нынче в подземелье, – на совести и тех, кто раздает и получает сегодня церковные награды, устраивает "православные фестивали", любит позировать с эстрадными звездами и пролить скупую слезу о состоянии нравственности в "безбожном мире"В».

Да, безусловно, в этих фестивалях много от бездушной казенщины советского пошиба. Но при чем здесь В«дети подземельяВ»? Нам постоянно твердят проводящие опросы социологи, что паствы у церкви 3, максимум 5 процентов. Влияние на общество минимальное… Не перестаешь удивляться поспешным выводам: если что-то плохое, то сие результат мракобесия, если что-то хорошее, то само по себе появилось.

Да, у нас достаточно печальных примеров проповеднической деятельности. Тут и страсти вокруг ИНН, и отказ от российских паспортов, и многое другое. Понятна тревога некоторой части общества, обеспокоенной, что весь этот бред может попасть в светские школы через курс ОПК. Как известно, такие В«миссионерыВ» до болезненности активны. Есть о чем подумать и иерархии Русской православной церкви. Первый вывод, который напрашивается, очевиден: надо бороться с сектантством внутри церковной ограды. Весьма печально, но распространителями сектантского духа подчас выступают известные русские монастыри. Проповеди о том, что Антихрист не перейдет В«канавкуВ», новый русский В«белый царьВ» сразит его, звучат со страниц пользующихся изрядной популярностью изданий этих обителей. В 90-е годы многие зачитывались В«православным триллеромВ» В«Россия перед вторым пришествиемВ», где в одну кучу были свалены святоотеческие писания и В«бабьи басниВ» с выдержками из творчества экзальтированного В«духовного писателяВ» Сергея Нилуса. Эта атмосфера В«сна разумаВ» до сих пор рождает чудовищ.

Однако при всех огрехах внутрицерковной жизни забывают о другом, не менее важном факторе появления таких людей, как пензенские сидельцы. Это – наша современная жизнь. В начале 90-х государство и общество признали право человека на свободу совести, возможность исповедовать любую религию или не исповедовать никакой. В случае с группой людей из Погановки это означает одно: хотят они жить на деревьях – пусть живут, хотят закопаться в землю – не мешайте! Запрещены нарушения закона. Например, если сектанты вырыли пещеру рядом с газопроводом или на чужой земле.

В ответ, я не сомневаюсь, мы услышим, что под землей находятся дети. И что же? Несколько дней назад, под Санкт-Петербургом, рядом с железной дорогой, связывающей две столицы, я видел табор. Дети копошились возле утлых сооружений из картонных коробок. Взрослых не было. У нас 2 миллиона беспризорных по стране. Рядом с моими городом Гусь-Хрустальным, как в сказке В«Принц и нищийВ», люди живут в землянках лет пятнадцать. Почему свет сошелся клином именно на этих В«детях подземельяВ»?

У меня есть ответ, который многим, наверное, не очень понравится. Окопавшиеся в Погановке люди посмели сказать нашему миру, что жить в нем не всем приятно. Специалисты прекрасно понимают, что в поведении сектантов сквозит социальный протест, а не только душевные неурядицы. Если нет соответствующих условий, никакая эсхатология не принесла бы подобных В«плодовВ».

Всплеск религиозного нездоровья пришелся на середину 90-х годов прошлого века. Он был связан с крушением государства, привычных форм жизни и социальными страхами, порожденными В«шоковой терапиейВ». Массовые религиозные искания в стране рухнувшего в одночасье государственного атеизма, но лишенной академического богословского знания неизбежно приводили своих адептов в ряды алармистских групп самого широкого конфессионального спектра. Посеянное в те годы продолжает приносить горькие плоды.

Мне могут возразить: а как же на Западе, где тоже случаются подобные эксцессы, да еще похуже — люди массово кончают с собой, — там-то ведь вроде жизнь во всех отношениях стабильная? Замечу на это, что наличие социальных контрастов, депрессивных зон (пусть незначительных) и социальных болезней – обыденная реальность даже высокоразвитой цивилизации.

А в нашем обществе переходного типа неблагополучие, обездоленность, жестокость, страх потерять своих детей (станут наркоманами, алкоголиками и т.п.) гонят наших сограждан в В«город СолнцаВ» Виссариона, к кедрам Владимира Мегре, под землю к В«схимонаху МаксимуВ». Как это все не вяжется не только с В«духовным возрождениемВ», но и с В«Великой РоссиейВ». В общем, как сказал популярный киноперсонаж: В«картина масломВ». Вот почему и слетелись в Погановку криминалисты, журналисты и депутаты.

И маргинальных групп, в наших условиях, не станет меньше, их будет больше. Отечественное законодательство по В«вероисповеднымВ» вопросам в соответствии с международными стандартами заложило основы для широкого В«рынка религиозных идейВ». Это означает отказ от какой-либо монополии в духовной сфере. Однако неизбежный спутник свободы появление различных общин с девиантным поведением. К каждому раскопу не приставишь милицейский кордон. Вмешиваться в религиозные поиски диггеров государство не имеет права. А имеет ли оно основания предъявлять счет В«традиционным конфессиямВ» за В«недоработкиВ»? Пока нет. Сначала надо найти общие цели и ценности (сочетающие либеральные, консервативные и традиционные элементы) перед опасностью маргинализации российской действительности.

В