В 

Мир с некоторых пор стал глобальным, и подводить итоги года для одной страны — занятие столь же бессмысленное, как указывать скорость небесного тела в 300 км в сек. 300 км — относительно чего? (Например, относительно Земли или Солнца?)

В 

Собственно, дальнейшая глобализация мира и есть главный итог года-2007. Это мир, в котором индийский миллиардер Миттал становится крупнейшим мировым производителем стали, скупая европейские предприятия. Мир, в котором русский мальчик Сережа Брин уезжает в США, делает Google и становится самым молодым миллиардером Америки. Мир, в котором транснациональная компания имеет сборочное производство в Малайзии, логистический центр — в Дели, а головной офис — в Торонто. Мир, где даже о беспорядках в Мьянме узнают из блогов буддийских монахов в интернете.

Самой зримой манифестацией глобальности мира в этом году стал рост цен на продовольствие. Цены стали расти по двум причинам. Первая: этот новый глобальный мир, большая часть которого раньше питалась пшеницей и рисом, вдруг начал есть мясо и пить молоко, копируя в своих пищевых привычках развитые страны. Вторая причина — еще более важная. При цене нефти свыше 40 долл. за баррель становится выгодным производство биологического горючего, а попросту спирта. Цены только на кукурузу в США в последние годы взлетели в три раза, в Бразилии 20% сахара идет на производство этанола. Двигатель внутреннего сгорания конкурирует с человечеством за пищевые ресурсы.

Это наряду с усовершенствованием ветряков, энергосберегающих технологий и пр. означает следующее. В течение нескольких последних десятилетий все страны были поделены на два вида: страны, главным ресурсом которых являлась свобода, и страны, главным ресурсом которых являлась нефть. Первые шли себе по пути глобализации; вторые били себя пяткой в грудь и кричали: В«Мы великиеВ». Они могли себе это позволить, у них не было ничего, кроме нефти, но свободный мир в нефти нуждался.

Вот этому недолгому — всего несколько десятилетий — историческому перекосу приходит конец. Главным ресурсом мира окончательно становится свобода. А не сырье. Это новое всеобщее измерение — свобода — внесло в мир куда больше геополитических изменений, чем любая мировая война. В этом новом глобальном мире уменьшилась экономическая доля США, не потому что в США плохо работает экономика, а просто потому, что в мире возрастает удельный вес новых экономик. (В этом смысле, как ни странно, военная экспансия США полностью укладывается в классические нормы поведения закатывающейся сверхдержавы.) В этом новом глобальном мире возросла роль Китая. Причем пока маоистский Китай пытался завоевать место в мире силой, у него ничего не получалось, но как только Китай забыл о силе и занялся экономикой — он превратился в сверхдержаву.

И, конечно, в этом новом глобальном мире ярко проявилась группа стран, которые называются странами-изгоями. Это очень интересные страны. Частота их появлений в мировых новостях достаточно высока: Иран по CNN упоминают даже чаще Японии. К несчастью, эти страны у всех на языке по той же причине, по которой в детской комнате милиции у всех на языке имя местного хулигана Вани, который вчера распял кошку, а сегодня поджег класс. То есть нельзя сказать, чтобы частые упоминания сопровождались большим уважением. Страны-изгои а) имеют разваливающуюся экономику, б) имеют армию, непропорционально большую по отношению к экономике, в) объявляют, что во всем виноваты их враги. В общем-то, они ведут себя так, как в XVI веке вело себя подавляющее большинство стран. Просто мир с тех пор подрос, а эти еще остались в семилетнем возрасте.

И вот если посмотреть, где в этом глобальном мире находится Россия, то мы обнаружим очень печальную вещь. Большой мир идет в одном направлении, а путинская Россия — в противоположном. Экономика большого мира строится на экспоненциальном росте свободы. Экономика России строится на том, чтобы позволить президенту Путину и его друзьям установить контроль над российскими сырьевыми компаниями, то есть над всем тем, что прижатый к ногтю олигарх не может увезти с собой на Запад. Такой раздел экономики между откупщиками и вольноотпущенниками, свойственный еще Римской империи, автоматически предотвращает возникновение постиндустриальных отраслей.

Идеология путинской России построена на простом и параноидальном тезисе: они нас не любят. Насколько этот тезис отражает личные убеждения правителя, сказать трудно, но, видимо, как-то отражает. Нацизм был для Гитлера способом подчинить себе нацию, но евреев Гитлер действительно не любил. Тезис В«они нас не любятВ», бесспорно, удобный инструмент построения параноидального общества, но Путин, похоже, действительно так считает.

Интересно, однако, вот что. Сама по себе российская элита прекрасно интегрирована в мировую систему. В Англии нет частных школ, где не было бы русских. В лучших частных школах их число переваливает за 10%. Русская элита отдыхает в Куршевеле, пользуется международными карточками, ездит на В«мерсахВ», а желательно В«майбахахВ». Образ жизни и стиль потребления российской элиты возбуждает изумление даже на самом Западе. Помню случай: во время поездки по Сицилии три разных человека в разных городах рассказали мне, что русские переманили лучшего сицилийского повара в Москву. У него был собственный ресторан, а теперь он уехал в Москву и работает в ресторане В«СемифреддоВ». Я специально называю ресторан. И вот почему. Для Сицилии это до сих пор является событием — все помнят, что повар уехал в Москву и даже помнят название ресторана. А для Москвы это событием не является. Я люблю итальянскую кухню, и, думаю, многие согласятся со мной, что В«СемифреддоВ», конечно, хороший ресторан, но он ничуть не лучше и ничуть не популярней В«МариоВ», В«АнтониоВ», В«АдриатикиВ», В«Джан КарлоВ», В«ПиноккиоВ», В«Иль МулиноВ» и еще доброй полудюжины итальянских ресторанов, которые, в свою очередь, составляют лишь часть элитных ресторанов Москвы.

То есть налицо очень интересный момент. Есть страны-изгои, в которых есть не выездной агрессивный народ и не выездная агрессивная элита. Ахмадинежад или Фидель Кастро живут, в общем-то, одной жизнью с народом. Качество этой жизни, конечно, разное. Но Ахмадинежад не может себе позволить произнести перед народом пламенную речь об истреблении неверных, а потом поехать оттянуться в Куршевель.

И есть другая группа стран. Стран, в которых совершенно космополитичная, потребляющая исключительно западные продукты, ездящая исключительно на западных машинах, носящая исключительно западные дизайнерские шмотки элита прививает своему народу ублюдочную идеологию. По аналогии со странами-изгоями я бы назвала такие страны странами-ублюдками. Классический пример страны-ублюдка — Саудовская Аравия. Страна, где двести шейхов сорят деньгами в Ницце, посылают своих детей учиться за рубеж, периодически приезжают к неверным, чтобы оттянуться, напиться и потрахаться — и эта их невиданная распущенность и огромное количество денег внутри страны оборачиваются самым мрачным средневековьем.

При Путине Россия обогнала Саудовскую Аравию. Российская элита отдыхает за рубежом, пьет в Куршевеле, развратничает в Ницце и учится в Лондоне. Но выясняется, что Куршевель, Ницца и Лондон — это только для элиты. А для низкооплачиваемых аборигенов — движение В«НашиВ» и лекции на острове Селигер о том, как В«они нас не любятВ». Еще раз — Россию при Путине никак нельзя назвать страной-изгоем. То есть страной, в которой единственной целью элиты является тотальный контроль над собственным народом. Россия при Путине — это страна-ублюдок. Страна, в которой единственной целью элиты является красивая жизнь, деньги, лежащие в западных банках, В«мерседесыВ» и Ницца.

Страна, в которой вся правовая инфраструктура устроена так, чтобы позволить правящей элите получить как можно больше нефти, газа и денег за нефть и газ в западных банках. Такую элиту нельзя назвать иначе, нежели элитой ублюдков. Естественная обида такой элиты на то, что на Западе ее не признают за равную, перерастает в идеологию В«нас все обижаютВ», которую эта элита навязывает народу и с помощью которой она загоняет народ в средневековье.В В