Ударная восьмилетка В«наведения порядкаВ» с возведением грозной В«вертикали властиВ», похоже, закончилась примерно так же.

Совершенно неожиданный ракурс оценки путинского процветания дал такой вроде бы сервильный орган российского государства, как Росстат, опубликовавший данные развития России и Белоруссии — в сопоставлении.

Оговорюсь сразу: хотя в отличие от слов В«УкрайнаВ» и В«МолдоваВ», слово В«БеларусьВ» в русском языке есть, оно все же означает не страну, а трактор, хоть и хороший. Поэтому в официальном письменном тексте я буду называть страну русским словом В«БелоруссияВ» — по той же причине, по которой не зову Мюнхен В«МюнихомВ», а Германию В«ДойчландомВ».

Мы знаем, что Белоруссия не обладает никакими значимыми природными ресурсами. Наигранность истерики кремлевцев по поводу того, что Лукашенко получал топливно-энергетические ресурсы по ценам Смоленской области, становится особенно очевидной, если сравнить уровень жизни в ней (не говоря уже о Брянской и Псковской областях) и в прилегающих регионах Белоруссии.

Каким бы плохим демократом ни был Лукашенко, он доказал, что является хорошим хозяйственником и честным правителем. Как бы ни ограничивал он белорусский бизнес, белорусскому народу совершенно явным образом достается значительно большая часть национального богатства, чем российскому. Какой бы страх ни вызывали белорусские органы безопасности и правопорядка, никто не обвинял их в сколь-нибудь значимой коррупции — не говоря уже о массовом грабеже бизнеса и населения.

Наконец, возмущающие российских либералов ограничения демократии в Белоруссии бледнеют на фоне зверских разгонов В«Маршей несогласныхВ» и жесткого прессинга недовольных, ставших основой путинской В«сувенирной демократииВ».

А ознакомившись с официальными данными последних лет по российской инфляции, которые оставляют впечатление головокружительного занижения, нет никаких оснований подозревать лукашенковскую статистику в каком-то большем искажении действительности, чем путинскую.

Мы можем сравнивать — уже не по собственным наблюдениям, а по официальной и, что исключительно важно, обоюдно признанной статистике.

Путинская Россия гордится динамикой экономического роста. Однако если сравнивать его с белорусскими темпами, картинка получается отнюдь не радужной. В 2004 году темпы роста ВВП Белоруссии и России составили соответственно 11,4 и 7,2%, в 2005-м — 9,4 и 6,4%, в 2006-м — 9,9 и 6,7%, а за три года — 34 и 22% соответственно. ВВП на душу населения в 2006 году превысил уровень 1995 в России в 1,6 раза, в Белоруссии — в 2,3 раза. Напомню: я ограничиваюсь статистикой из росстатовского сборника именно потому, что достоверность приведенных в ней показателей подтверждена российским Росстатом.

Динамика промышленного производства также не в пользу нашей страны: в 2004 году оно выросло в Белоруссии на 15,9% против 8,3% в России, в 2005-м — на 10,5 против 4,0%, в 2006-м — на 11,4 против 3,9%, а за три года — на 43 против 17%. Конечно, В«эффект масштабаВ» присутствует: маленькой экономике расти легче, чем большой. К тому же не будем забывать, что Белоруссия растет не В«с нуляВ» (как, например, Грузия), так как она не уничтожила основу советской промышленности, а, наоборот, сумела вписать ее в рыночные реалии. Читая представителей белорусской оппозиции, мы соглашаемся с тем, что вписывание это произошло не слишком эффективно, — однако белорусы не допустили того массового уничтожения несырьевого сектора, например, машиностроения, которое было вполне безнаказанно осуществлено в России.

Глубокое впечатление производит динамика сельхозпроизводства. В 2004 году оно выросло в Белоруссии на 12,6%, в России — на 3,0%, в 2005-м — на 1,7 и 2,3%, в 2006-м — на 6,0 и 3,6%, всего за три года — на 21 и 9%. Стоит напомнить, что в Белоруссии нет ни Черноземья, ни житниц, аналогичных Кубани, Ставрополью или Алтаю. И тем не менее урожайность даже зерновых культур там существенно превосходит российскую: например, в 2006 году почти на треть (24,9 центнеров с гектара против 18,9). Аналогичная ситуация с сахарной свеклой — 376 центнеров с гектара против 325, картофелем — 192 против 130, овощами — 212 против 179.

Лишь в 2006 году Белоруссия уступила России по темпам ввода жилья. В 2004 году он рос на 16% у них и на 13% у нас, в 2005-м — на 8 и 6%, в 2006-м — на 8 и 16%; за три года прирост составил 35% в Белоруссии и 39% в России. Однако качество этих показателей различно, ибо в Белоруссии крайне незначительна доля В«инвестиционныхВ» квартир, купленных для размещения капитала и годами стоящих не то что без жильцов — без отделки.

По инвестициям же в основной капитал наполовину спекулятивный инвестиционный бум России просто теряется на фоне Белоруссии. В 2004 году инвестиционный рост в ней, по данным Росстата, составил 21%, а в России — 13,7%, в 2005-м — 20 и 10,9%, в 2006-м — 32 и 13,7%, а всего за три года — почти в два раза в Белоруссии и на 43% в России. Отстаем более чем вдвое…

Аналогичная ситуация и с обновлением основных фондов. Коэффициент обновления в Белоруссии постоянно и существенно выше российского. В частности, в 2004 году он составил 4,2 против 2,7%, в 2005-м — 4,7 против 3,0%, в 2006 году – 4,5 против 3,3%. Возможно, это вызвано большей степенью износа основных фондов, но в Белоруссии износ все же снижается, в то время как в России растет, несмотря на увеличение инвестиций.

Даже динамика розничного товарооборота не в нашу пользу, несмотря на пресловутый В«потребительский бумВ». За 3 года розничный товарооборот в Белоруссии вырос на 57%, в России — на 46%.

Инфляция в Белоруссии традиционно была выше российской: в 2000 году цены там выросли более чем вдвое, а у нас лишь на 20,2%. Но ее темпы, а, соответственно, и опережение российской весьма быстро сокращались. В 2005 году наступил перелом: инфляция в Белоруссии оказалась ниже российской — 8,0 против 10,9%, в 2006-м – 6,6 против 9,0%. В 2007 году инфляция в Белоруссии ускорилась, но превысила российскую ненамного, составив 12,1 против 11,9%.

Борьба с инфляцией в Белоруссии имеет несравнимо меньшую социальную цену, чем в России. Число официально зарегистрированных безработных за 2004-2006 годы в В«нищейВ» Белоруссии сократилось в 2,6 раза; в В«процветающейВ» и захлебывающейся от нефтедолларов России, несмотря на снижение в 2005-2006 годах, выросло на 6%.

Естественная убыль населения постоянно ниже российской: на тысячу населения в 2004 году она составила 5,2 против 5,6%, в 2005-м – 5,2 против 5,9%, в 2006-м — 4,3 против 4,8%. Правда, достигнуто это за счет меньшей смертности при меньшей рождаемости, но коэффициент детской смертности, являющийся интегральным показателем качества жизни, в Белоруссии также устойчиво ниже российского, в частности, в 2004 году — 6,9 против 11,6% на тысячу родившихся живыми, в 2005-м — 7,1 против 11,0%, в 2006-м — 6,1 против 10,2%.

Медицинская статистика отражает не только здоровье населения, но и отношение системы здравоохранения к больным. Скажем, в 2006 году количество зарегистрированных заболеваний в России упало почти на 20% — с 3,7 до 3,0 тыс. случаев на 100 тыс. чел. (в Белоруссии в те же годы заболеваемость осталась на уровне 3,7 тыс.) — во многом благодаря реформе здравоохранения, убедившей большую часть населения в том, что оно создано для вытягивания денег, а не для облегчения страданий. В целом с 1995 по 2006 год заболеваемость в России упала почти в 1,6 раза — с 4,7 до 3,0 тыс. случаев на 100 тыс. населения, — что явно не сопровождалось улучшением общественного здоровья. В Белоруссии падение заболеваемости за то же время было меньшим – почти в 1,3 раза (с 4,7 до 3,7 тыс. случаев).

По серьезным болезням, которые не перенесешь В«на ногахВ», картина качественно иная. В 2006 году, когда общая заболеваемость в России стала ниже белорусской (3,0 тыс. случаев против 3,7 тыс.), заболеваемость туберкулезом оказалась выше в 1,7 раза, сифилисом — в 2,3 раза, острыми кишечными инфекциями — в 3,7 раза, вирусными гепатитами — в 8,9 раза.

Травматизм на производстве в России в 2,9 раза выше, чем в Белоруссии.

Реальные доходы населения в 2004 году росли в Белоруссии несколько медленнее, чем в России, — на 9% против 10-ти; в 2005 году белорусы В«ушли в отрывВ» — 18% против 11-ти, в 2006-м темпы роста практически сравнялись — 16% у них, 15% у нас. Общий рост за три года — 49,2% у них, 40% у нас.

Сопоставление динамик начисленных зарплат, учитывая динамику российских выплат В«в конвертахВ» и ограниченность такой практики в Белоруссии, — занятие неинформативное (хотя там картина тоже с сильным В«перевесомВ» белорусов). А вот пенсии никто В«вчернуюВ» не платит — и сопоставление динамик реальных (то есть скорректированных на инфляцию) пенсий вызывает некоторый шок. За три года реальные пенсии в Белоруссии выросли в 1,7 раза, в России — в 1,2 раза, причем отношение пенсий к прожиточному минимуму, по официальным заявлениям, даже снизилось. Понятно теперь, почему значительная часть российских пенсионеров предпочитала переезжать на старость в Белоруссию?

Но наибольшее впечатление производит сопоставление долей населения с доходом ниже прожиточного минимума, то есть уровня нищеты (почему-то упорно именуемого нашими руководителями В«уровнем бедностиВ»).

В 2000 году уровень нищеты в Белоруссии составлял 41,9%, в России — В«эхо дефолтаВ» — 29,0%. Затем они плавно снижались: в 2002 году составили соответственно 30,5 и 24,5%, в 2003-м — 27,1 и 20,3% и в 2004 году наконец почти сравнялись — в Белоруссии 17,8% населения, в России 17,6%. После этого в Белоруссии произошло резкое падение уровня нищеты: до 12,7% в 2005-м и 11,1% в 2006 годах.

Это падение весьма знаменательно. Я привык полагать, что всплеск патриотизма, наблюдающийся в Белоруссии в последние три года, вызван целенаправленной государственной политикой развеивания иллюзий по поводу создания реального союза с путинской бюрократией и осознанием необходимости самостоятельного развития. Однако, оказывается, этот мотив имеет серьезную социальную основу. Именно с 2005 года, когда в России социальная сфера была просто разрушена В«вторым витком либеральных реформВ», включая людоедскую В«монетизацию льготВ», в Белоруссии произошло существенное улучшение социальной ситуации, которое не могло не повлиять на общественное самосознание само по себе, без всякой пропаганды.

Однако сопоставить данные о белорусской нищете российской Росстат оказался не в состоянии: чтобы избежать обнародования чудовищной для Путина и правящей бюрократии информации, он заявил, что у него… нет данных о доле россиян с доходами ниже прожиточного минимума в 2005 и 2006 годах!

Но им можно помочь, взяв статистику, которую они открыто публикуют в своих же собственных источниках.

Итак, доля россиян с доходами ниже прожиточного минимума в 2005 году составила 17,7%, а в 2006-м — 15,3%. Почти в полтора раза выше, чем в В«нищейВ» Белоруссии! При этом правительство России в В«Кратком докладе об основных результатах и направлениях деятельности Правительства Российской Федерации в 2008-2010 годахВ» не стесняется признаваться в том, что намерено снизить российскую нищету до уровня, достигнутого Белоруссией еще в 2006-м, лишь в 2009 году!

На этом фоне становится понятен прямо-таки панический страх российской бюрократии перед любыми формами объединения с Белоруссией. При любой, самой жалкой пародии на выборы не то что народ России, но и рядовые члены самой этой бюрократии, обеспечивающие пресловутые В«административный ресурсВ» и В«фальсификации итогов голосованияВ», единодушно проголосуют за Лукашенко против любого ставленника прогнившей В«тусовкиВ» со Старой площади и Куршевеля. Неважно, кто это будет: Путин, Медведев, Зубков, кто-то из бесчисленных Ивановых, Зюганов, Жириновский — разницы нет. Против Лукашенко они обречены набрать не больше, чем Касьянов против Путина.

И почти по тем же самым причинам.

Автор — директор Института проблем глобализации, д.э.н.