Мы, конечно, поглядываем периодически на Запад со вздохом, мол, вот где порядок и справедливость. При всем несовершенстве западной демократии, здравые люди воспринимают ее как некий ориентир. Но и там тоже люди живут. Которые совершают ошибки, порою тяжелые, а порою просто-таки откровенные глупости. Прекрасно это осознавая.

Признание Косова — это большая ошибка, большая глупость. Не имеющая никакого отношения ни к заботе о В«несчастных косоварахВ», ни к праве наций на самоопределение, ни к какой другой возвышенной ерунде. Есть только политическая целесообразность, диктующая, что косовские сепаратисты — хорошие сепаратисты, а, например, абхазские или кипрские — нехорошие.

Только вот для самих сепаратистов нет разницы, какими их считают. Им важно добиться собственной цели. И до сих пор у них не было шансов, потому что не было прецедентов. Теперь прецедент создан, и шанс появился у всех. И когда Кондолиза Райс говорит, что В«Косово не может рассматриваться в качестве прецедентаВ», есть только один вопрос: почему не может? И что это, как не прецедент?

Я не хочу сейчас рисовать апокалипсические сценарии полыхающих по всей Европе пожаров межэтнических и межтерриториальных столкновений, но, очевидно, что сказав А, нельзя навсегда закрыть рот. Придется говорить и Б, и все остальные буквы. Посмотрите на карту Европы. Испания с каталонцами и басками; Франция с Корсикой, басками, Эльзасом; Бельгия с фламандцами и Валлонией; Британия с Ольстером и Шотландией; Италия с Тиролем и Сицилией; Венгрия – Румыния – Словакия с проблемой венгерского меньшинства; Греция – Македония – Черногория с теми же албанцами; Босния с сербами; четырехъязычная Швейцария; болгарские турки, турецкие курды и, конечно, Северный Кипр да еще Гибралтар. Все это реальные проблемы. Пускай разной остроты, пускай не дошедшие до остроты косовской. Но это лишь пока! Да и что значит В«не дошедшиеВ», если кипрская проблема — это проблема настоящей оккупации и тридцатилетнего разделения острова!

Я понимаю, что косовары не хотели жить в составе Сербии. И прекрасно понимаю, что сохранить целостность Сербии в таком виде было нереально. Пришлось бы на десятилетия законсервировать ненормальную ситуацию. Но вместе с В«расконсервациейВ» расконсервировали и джинна в бутылке. Ведь точно так же баски не считают себя испанцами. А спросите каталонцев, кто они? Не забыть барселонскую Олимпиаду, когда сборная Испании выходила на церемонию открытия под оглушительный свист всего стадиона! А на соревнованиях то здесь, то там висели транспаранты с единственным лозунгом — В«Свободу Каталонии!В». С тех пор национальное самосознание здесь только еще более окрепло, и хотя народ не собирается браться за оружие и партизанить, как нынешние косовские лидеры, но решимость жить отдельно у них не менее сильна.

Мы живем в парадоксальное время. С одной стороны, стираются границы, мир, а уж Европа определенно, начинает объединяться. А с другой стороны, как никогда сильно желание обособиться. Словно в феодальную эпоху, когда, как учили нас в школе, карта была похожа на В«лоскутное одеялоВ». Когда за поворотом начиналось уже новое княжество или королевство. Именно в эпоху глобализации и унификации народы почувствовали огромное желание сохранить свою национальную самоидентификацию, и, живя в огромной коммунальной квартире, иметь в ней собственную маленькую комнатку с кроватью, холодильником и телевизором.

Распадаются не только империи вроде СССР, не только федерации вроде Югославии и Чехословакии — к распаду готовы все. С отделением областей и провинций, с образованием независимых территорий из кусков нескольких государств. Та же Великая Албания может возникнуть из частей от шести стран, включая Косово! Объединяясь, Европа распадется на атомы, мир распадется на атомы. А цепная реакция атомов вызывает какие-то нехорошие ассоциации.В