2 марта у них праздничное мероприятие. Практически — корпоративное. Давайте честно себе признаемся: им есть, что праздновать. Когда Путин говорит, что доволен своим правлением, он абсолютно искренен. А чего ему не быть довольным? Все, что было намечено в начале пути, выполнено. Главное — страна под абсолютным, тотальным контролем некоей группы лиц, которую мы ни охарактеризовать толком не можем, ни назвать ее поименный состав. Все засекречено. Да и нет там постоянного состава — что-то у них время от времени происходит, кого-то смещают, передвигают, возвышают, опускают, наделяют полномочиями и ресурсами, отбирают полномочия и ресурсы, назначают В«силовикомВ», разжалуют в В«либералыВ». Словом, как говорится, всюду жизнь. Правда, жизнь эта проистекает в неведомых нам пространствах, в каких-то тайных кабинетах, в которые ведут только им известные коридоры. Самая страшная беда высокого бюрократа — ошибиться коридором. Высокого бюрократа каждую ночь мучает один и тот же кошмар — распахивает он дверь, а за ней не очередная должность, не новый совет директоров, не думский комитет, не кресло сенатора, а зияющая пустота, которая страшнее могилы. А дверь за спиной уже захлопнулась…

Абсолютно согласен со Станиславом Белковским — Путин свой контракт выполнил до последней запятой, корпорация получила контроль над страной и над всем, что в ней есть хорошего. То есть над запасами углеводородов и над населением, которое эти углеводороды добывает, помещает в трубу и перегоняет в те районы земного шара, где за них платят деньги. Конечно, правящая верхушка была бы счастлива все деньги, поступающие от продажи нефти и газа, оставлять на Западе — там их тратить гораздо приятнее. Но так, к сожалению, не получается. Часть приходится возвращать назад в Россию. Есть одно досадное обстоятельство — надо кормить и одевать народ. И ладно бы только тот, что кует золотой запас корпорации или обслуживает ее различные интересы. Но, как ни крути, в России живет еще куча народу, не задействованная напрямую в жизнеобеспечении правящего класса. Минимизация этих побочных расходов — постоянная головная боль В«либеральныхВ» вроде бы экономистов, обслуживающих режим. Монетизация льгот, так, как она была проведена, — ярчайший пример такой деятельности.

Но в структуре расходов власти на подведомственное население есть и политическая составляющая — народ должен молчать. То есть не должен протестовать. И эта задача решена блестяще. Задушили людей газом в концертном зале — мы молчим, сожгли детей в школе — мы молчим, отменили выборы — молчим, покончили с федерализмом — молчим, разогнали все политические партии — молчим, уничтожили независимую прессу — молчим. А по ходу дела они еще и украли все, что можно было в стране украсть, — все равно молчим. Это ли не идеологическая победа правящей бюрократии? Важнейшую роль в ней, несомненно, сыграли идеологи путинского режима. Такие, как Павловский или Леонтьев, существенно снизили расходы клана на поддержание жизнеобеспечения населения России. Тут ведь прямая зависимость — чем красноречивее и убедительнее говорит Глеб Павловский, тем меньше денег надо тратить на социальные программы, на пенсии, на различные пособия, на все эти дурацкие нацпроекты и прочую туфту. Чем эффективнее пудрит мозги населению Общественная и другие подобные палатки, тем весомее становятся счета в офшорах. А счет в офшоре — единственный критерий успешности функционирования любого представителя путинской команды. Другие задачи откровенно факультативные.

Впрочем, все вышесказанное вовсе не исключает сценария, о котором все громче говорят эксперты в самых разных областях, — в обозримом будущем эта власть накроется медным тазом. (Очень показательно в этом смысле обсуждение доклада В«Задачи для будущего президентаВ», которое в минувшую среду состоялось в Институте экономики РАН, где приговор В«плану ПутинаВ» вынесли не оппозиционные экономисты вроде Андрея Илларионова или Владимира Милова, а убеленные сединами академики, мастодонты отечественной экономической науки.) Страна неожиданно оказалась существенно более сложным организмом, чем изначально представлялась отставным подполковникам из охранного отделения. Хотя, возможно, я и ошибаюсь. Возможно, никто, что называется, в длинную играть и не собирался. То есть, пока склад открыт, будем быстро тырить. Набегут охранники или кончится добро — слиняем по-тихому.

Они-то, конечно, слиняют — счета позволяют. Но мы-то останемся. И останемся у разбитого корыта, накрытые тем самым тазом. Мы заслужили такую участь? Несомненно.

Главная отличительная черта путинского режима — абсолютное, тотальное презрение по отношению к собственному народу. Но мы сами, покорно склонив головы, позволили относиться к себе подобным образом. Вообще-то мне представляется, что всем тем, кто не собирается последовать за своими счетами в офшоры, уже можно и проснуться. Проснуться, встряхнуться, оглядеться вокруг, вспомнить о чувстве собственного достоинства, о детях, которых мы не увезем на Бермуды, которым жить здесь.

В ближайшее время мы подведем итоги акции, которую затеяли у себя в В«Ежедневном ЖурналеВ». Более пяти тысяч человек сочли возможным и необходимым поставить свою подпись под обращением в ЦИК РФ, где говорится об отказе от участия в ИХ выборах ИХ президента. На том основании, что это не выборы, а фарс. Как и обещали, мы отнесем эти подписи в ЦИК. Конечно, ОНИ над нами посмеются. Конечно, ОНИ скажут: В«Что такое пять тысяч по сравнению со всей страной?В»

ОНИ не учитывают одного — везде и всегда кампании гражданского неповиновения начинаются именно так — с горстки людей, с горстки несогласных, которые, кстати, ничего особенного не делают. Они делают только то, что должно. А там, как известно, будь что будет.