Дискуссия, которая развернулась на страницах и форуме В«Ежедневного журналаВ» после выхода моей статьи В«Феномен ШпеераВ», продемонстрировала, что поднятые в ней темы чрезвычайно актуальны, а потому я решил продолжить их анализ, более детально пояснив свою позицию.

Размышления, вызванные откликами на мою статью, убедили меня в правильности сравнения путинской России и гитлеровской Германии. Если уж браться за такое сложное и рискованное дело, как проведение исторических параллелей, то не стоит сравнивать конкретные временные срезы истории той или иной страны с текущим моментом. Необходимо рассматривать значение каждого исторического эпизода исключительно в контексте его генезиса и его последующего развития. Если мы будем придерживаться именно такой логики, то схожесть нацистской Германии и современной России станет для нас очевидной. Оба эти режима возникли в ситуации демократии (хотя и слабой) и ускоренными темпами двигались от нее по направлению к политической диктатуре.

Политический, экономический и социальный тренд франкистской Испании (на которую ссылается Алексей Макаркин), а также салазаровской Португалии, пиночетовского Чили и режимов, которые установились в середине XX века в Южной Корее и Тайване, имел обратный вектор: от жесткой диктатуры к либерализации экономической, а затем и политической. Действия Франко наглядно демонстрируют эту тенденцию: уже в ходе Второй мировой войны, в которой Испания фактически не принимала участия, Франко начал ограничивать влияние фашистской партии. По его инициативе была начата политика национального примирения. С середины 50-х гг. началось испанское экономическое чудо, приведшее страну к уровню вполне развитого европейского государства. В конце 60-х гг. начались и политические реформы, был принят закон о прессе и разрешены забастовки неполитического характера, усилена роль местного самоуправления, принято несколько конституционных законов, расширивших права граждан, в 1964 была объявлена амнистия всех политических заключенных, а к концу 1966 была введена новая конституция.

К сожалению, Владимир Путин движет Россию, как я уже отметил, ровно в противоположном направлении, в том же, в каком двигал Германию в 30-е годы прошлого века Адольф Гитлер. Конечно, наша страна далеко еще не достигла конечной точки на пути к тоталитаризму, но вектор движения совершенно очевиден. За время правления Путина были разгромлены появившиеся в 90-е независимые СМИ (да, еще не все, но цензура набирает все новые обороты), истреблена оппозиция (да, пока в большинстве случаев не физически, но и настоящие убийства по политическим мотивам уже начались), извращены и уничтожены некрепкие еще, но все же начавшие свое развитие институты демократии: парламент, независимый суд, гражданское общество (хотя пока еще сохраняются их жалкие имитации). Да, и из пресловутого экономического чуда ничего не вышло — наблюдается явная тенденция к замедлению экономического роста и ухудшению предпринимательского климата. Из последних событий, свидетельствующих об ускоренных темпах фашизации режима: издевательства и пытки над Василием Алексаняном (цинично приуменьшенные г-ном Макаркиным) и уголовные дела против правозащитников, в частности, организации В«Голос БесланаВ» и главы движения В«За права человекаВ» Льва Пономарева.

О сходстве гитлеровского и путинского режимов говорит и их происхождение. Оба они взросли на благодатной для авторитаризма почве: экономический и социальный кризис, сопровождаемый озлоблением и политической пассивностью большинства населения, длительный период национального унижения, популярность коммунистических идей в обществе и страх элиты перед теми, кто хочет В«все отнять и поделитьВ». Итогом становится сговор элит, в результате которого к власти приходит человек, готовый проводить жесткую и недемократическую политику на условиях гарантий процветания для всех участников сговора.

Именно в этом сговоре изоморфизм двух режимов проявляется наиболее отчетливо. В Германии в него вступают генералитет (рассчитывающий на авторитарную власть как на способ возврата былого военного могущества Германии) и крупные промышленники (для которых диктатор становится гарантом сохранности капиталов перед лицом В«левой угрозыВ»). В России это спецслужбы и олигархи (совместно с обслуживающими их экономистами-либералами). Мотивации такие же — возвращение былого влияния в стране и мире в целом (для чекистов) и гарантия неприкосновенности и приумножения сомнительно добытых капиталов (для олигархов).

Становление Третьего рейха и путинской России схоже даже в деталях. И там, и там было соглашение с бывшим правителем (Пауль Гинденбург и Борис Ельцин), была кровь и провокация (поджог Рейхстага с последующим разгромом коммунистов — взрывы домов и Вторая чеченская война).

Хотя некоторые подробности, естественно, разнятся. Например, в лице ефрейтора Гитлера мы видим харизматическую личность, которая могла убедить германский народ, что все что ни делается, все на его благо, а вовсе не на благо тех самых промышленников и генералов. В России же к власти пришел мало кому известный и малоинтересный как личность подполковник Путин. Однако в современной России харизма с успехом заменяется несколькими кнопками полностью подконтрольного телевидения. Результат тот же — полная покорность поверившего в иллюзорную стабильность народа.

Путин ведет себя гораздо осторожнее, чем Гитлер, по отношению и к элитам, приведшим его к власти, и к своим соратникам: никто из членов поддержавшей его в конце 90-х Семьи не пострадал, более того, им были предоставлены потрясающие воображение возможности дальнейшего обогащения (подробности — в докладе Милова-Немцова). А все, даже рядовые исполнители путинского плана, либо остаются у власти, либо получают если не почетную, то, по крайней мере, спокойную и сытную должность (от Зурабова до Рогозина и Фрадкова) — Путин не устраивает ночи длинных ножей.

Тем самым Путин предохраняет себя от внутриэлитных заговоров, целью которых, как показывает история и история нацистской Германии в частности, никогда не бывает забота о благе народа и человечества — мотивы их связаны исключительно с эгоистическими ценностями. Именно поэтому я бы не стал изображать господ Гёрделера, Шуленбурга и Вицлебена борцами за народное благо, как это невольно делает в своей статье г-н Макаркин. Покушение на Гитлера стало реакцией на неизбежное поражение Германии, ведущее за собой катастрофу для правящей элиты, а вовсе не на зверства режима. Об этом говорит хотя бы время подготовки покушения — пока Германия двигалась от В«победы к победеВ» (а все преступления против человечности уже тогда шли полным ходом), ни о каких масштабных заговорах речи не было. Да и сами заговорщики в случае успеха своего предприятия вряд ли проявили бы себя настоящими демократами. Вполне возможный сценарий: оттепель, борьба с перегибами, кампания по гуманизации фашизма, 75-летие Гестапо, отбросившего недальновидную практику концлагерей, и в итоге Германия на гестаповском крюке.

И тут стоит вернуться к главной теме, с которой начался наш разговор — к роли тех самых исполнителей, того самого обслуживающего персонала, которые своим талантом и авторитетом делают возможным пребывание авторитарной личности во власти. Чубайс, Греф, Кудрин, Дворкович, как и Познер,В  Леонтьев, Соловьев создали ту самую экономическую и медийную базу для Путина, без которой его власть быстро бы рухнула. Про роль людей из телевизора я уже говорил выше (да она и так всем понятна), что же касается В«либеральных экономистовВ», то тут надо немного пояснить. Сам Путин не имеет ни образования, ни опыта, чтобы справиться даже со своими В«прямыми задачамиВ» личного обогащения и обогащения своего окружения, не говоря уже об объективных экономических вызовах (многие из которых становятся следствием выполнения тех самых В«прямых задачВ»). Яркий пример — разграбление ЮКОСа. Если бы в 2003 году Алексей Кудрин не гарантировал своим авторитетом российским и западным инвесторам, что случай с компанией Ходорковского уникальный, а преследование носит избирательный характер и никто больше не пострадает, то последствия этой авантюры для путинского режима могли бы стать губительными. Эту же мысль (правда, с положительным знаком) подтверждает в своей статье и колумнист журнала The New Times Максим Блант, рассказывая о том, сколько раз В«самый лучший министр финансовВ» спасал Путина от серьезных ошибок, которые могли поставить под вопрос дальнейшее сохранение всей вертикали власти.

Не напоминает ли все это историю с тем же Шпеером, благодаря таланту которого германская военная промышленность стала демонстрировать невероятную эффективность (в том числе и за счет рабского труда узников трудовых лагерей). Во многом из-за усилий именно этого В«лучшего министра вооруженийВ» Германия смогла под безжалостными англо-американскими бомбежками поддерживать до конца 1944 года экономический потенциал для ведения войны.

Причины, заставляющие В«буржуазных спецовВ» работать на преступные режимы, не меняются от эпохи к эпохе и от страны к стране: алчность, карьеризм и страх перед собственным народом. В России пребывание около власти и во власти сегодня — это чрезвычайно выгодный бизнес. Но бизнес абсолютно противозаконный и нечестный. Поэтому-то все представители этого В«бизнесаВ» так боятся демократии и пытаются защититься от нее, в том числе и с помощью силовиков (не только сечиным нужны кудрины, но кудриным сечины). Какой неподдельный страх перед выбором народа сквозит в словах Анатолия Чубайса!

Между тем опасность прихода к власти левых, которой нас пытаются пугать либералы на ставке, сильно преувеличена. Как показал в своем недавнем интервью журналу В«КонтинентВ» Андрей Илларионов, в условиях работающих демократических институтов гораздо более эффективными становятся правительства, которые могут использовать свой политический капитал в виде поддержки парламентского большинства вне зависимости от теоретико-экономических воззрений, которых они придерживаются. По мнению Илларионова, самым эффективным и здравомыслящим кабинетом в России за последние два десятилетия был как раз кабинет В«левыхВ» Примакова и Геращенко. Еще раз подчеркну для многих уже очевидную мысль: если политическая сила относит себя к левому флангу — это еще не значит, что она недемократическая и неэффективная (впрочем, как не значит и обратного). Аналогично сторонники либерализма в экономике могут быть абсолютно недемократичными (перед нами много примеров — от разгрома НТВ руками В«либераловВ» из СПС до того же В«либералаВ» Чубайса) и неэффективными (примеров опять же много в блестящем интервью Илларионова).