Увы, такой человек есть почти в каждой дружеской компании. Времена, когда его что-то связывало с остальными, прошли, он не скрывает того, что общение его раздражает. Каждая такая встреча, которая выливается или грозит вылиться в скандал, давно ему (как и всем прочим) в тягость. Однако его не удобно не пригласить, а он из странной гордости, из желания самоутвердиться приглашения принимает. Посему все усилия компании концентрируются на том, чтобы скандала не допустить: посадить скандалиста в дальний угол, проследить, чтобы ему не слишком часто наливали (или, в отдельных случаях, чтобы наливали побольше).

Именно так выглядело участие российского президента в Совете Россия — НАТО, который проходил в рамках Бухарестского саммита Североатлантического альянса. За несколько дней до саммита натовский генсек Яап де Хооп СхефферВ  вежливо, но твердо рекомендовал Путину не увлекаться риторикой в духе холодной войны и не обещать нацелить ракеты на то или иное государство.

Генеральный секретарь припомнил, очевидно, намек российского президента на возможность нацеливания российских ракет на Украину, в случае, если та вступит в НАТО.

А затем выяснилось, что судьбоносную речь Путин будет произносить в закрытом режиме. Ссылаясь на требование конфиденциальности дискуссий в Совете (в свое время на этом настаивала как раз Москва, рассчитывавшая играть на противоречиях натовских государств), чиновники альянса отказали Путину даже в праве произнести вступительное слово. С грехом пополам удалось отстоять право провести пресс-конференцию по итогам заседания Совета. До самого ее начала канал В«ВестиВ» держал заставку, где было сказано, что общаться с журналистами будет не президент, а глава МИДа Сергей Лавров.

Поразительный и чрезвычайно показательный финал внешнеполитической деятельности Владимира Путина. Возросшие за последние 8 лет авторитет и влияние России на международной арене, о которых без ложной скромности Владимир Путин несколько раз напомнил в ходе пресс-конференции, выразились в том, что российского президента предпочитают выслушивать исключительно за закрытыми дверями. Все это — отнюдь не свидетельство В«религиозного страхаВ» перед словом Путина. Это — ясная и очевидная оценка качества и российской дипломатии, и российской внешней политики.

Сперва о дипломатии. Посол России при НАТО Дмитрий Олегович Рогозин в последние дни дал интервью, по-моему, доброму десятку наших газет. И в каждом он поведал трагическую повесть о том, как коварные атлантисты сначала прислали одну программу проведения Совета, а потом заменили ее на другую, которая не позволяет Путину выступать публично. Согласитесь, дипломат, который прилюдно и многократно сетует, что его обманули, сам по себе представляет забавное зрелище. Дмитрий Олегович, который всей душой отдался тому, чтобы строить НАТО В«козью мордуВ», забыл, очевидно, что у посла есть и иные обязанности. Например, тщательно готовить визиты главы собственного государства. Для чего требуется вникать не только во все детали политической дискуссии, но и в детали дипломатического протокола, дабы не ставить президента в неловкое положение.

О качестве внешней политики Кремля свидетельствует пресс-конференция гаранта. Владимир Путин и здесь не отказал себе в удовольствии порассуждать о том, что присоединение к НАТО означает отказ от части суверенитета. По этой логике все члены альянса должны автоматически поддерживать точку зрения США. Как известно, американский президент прибег к беспрецедентному нажиму, дабы уже сейчас Украине и Грузии был предложен план по вступлению в альянс. Но несколько стран решительно выступили против. И не только из-за российских угроз. А потому, что есть ясные свидетельства, что эти страны не отвечают пока что требованиям, предъявляемым к членам альянса. У Германии, Франции, а также маленькой Голландии хватило суверенитета, чтобы противоречить Америке.
Вместе с тем, опять-таки не из мелкого политиканства, а по принципиальным соображениям было заявлено, что рано или поздно Украина и Грузия вступят в альянс. Потому что существует принципиальная политика В«открытых дверейВ», и одной демократической стране не может быть отказано в приеме в союз демократических государств. Государств, которые решают свои проблемы в ходе открытой дискуссии, излагая аргументы в защиту той или иной позиции. Да, каждый защищает свои интересы, но при этом выслушивает аргументы другой стороны и, уже учитывая их, выдвигает контраргументы.

Российская внешняя политика — нечто другое. Москва выдвигает претензии, а потом не желает слушать никаких объяснений, при этом манипулируя фактами. Вот Путин в очередной раз объясняет, почему Россия приостановила свое действие в Договоре об обычных вооруженных силах в Европе (ДОВСЕ), открещиваясь от стамбульских соглашений. Оказывается, обязательства вывести войска из Молдавии и Грузии не содержатся в тексте адаптированного ДОВСЕ. Но они там и не могут содержаться. Одно обязательство — в тексте Заключительного акта конференции государств – участников ДОВСЕ, другое — в приложении к нему. Путин утверждает, что Россия обязалась в 1999 только уничтожить в Приднестровье тяжелую технику — на самом деле текст фиксирует В«обязательство Российской Федерации завершить вывод российских сил с территории Молдовы к концу 2002 годаВ».

Та же история с тем, что расширение НАТО представляет собой угрозу для России. Что именно в военной активности альянса намекает на возможность такой угрозы? Войска НАТО проводят учения, сценарий которых предполагает массированное военное вторжение? Ничуть, за последние годы количество войск, задействованных в учениях, не превышает 25 тысяч военнослужащих. Они отрабатывают массированное наращивание своих сил за счет массовой мобилизации и переброски дивизий из-за океана? И этого нет. Ах, Путин имел в виду создание американских военных баз в Румынии и Болгарии. Надо сказать странные районы дислокации, если исходить из того, что базы создаются дляВ  нанесения удара по России. При этом с западного направления американцы вовсю выводят свои тяжелые дивизии. Впрочем, натовское коварство, может быть, заключается в намерении угрожать самому дорогому (во всех смыслах) нашему достоянию — городу Сочи. Та же цена путинским аргументам про опасность ПРО.

На самом деле Кремль раздражен совсем не военными приготовлениями НАТО. Его злит то, что как ни стараются представители Запада быть вежливыми, у них нет-нет да прорывается, что никакой демократией (а, стало быть, ровней себе) путинский режим они не считают. Украину считают, а Россию нет. И это президент битым словом сказал на пресс-конференции, пытаясь опровергнуть тезис о том, что расширение НАТΠ— это расширение пространства демократии: В«Если та или иная страна претендует на вступление в НАТΠ— она демократическая, а если нет — то что она не демократическая. Бред какой-тоВ». Действительно, с путинской точки зрения бред или обман, когда при приеме в военный альянс главное — не количество дивизий и боеголовок, а наличие устойчивых демократических институтов.

Но никуда не уйти от того, что из-за пресловутого В«разрыва в ценностяхВ» все отношения не имеют прочного фундамента. Когда нет общих ценностей, отношения строятся по Бисмарку — важны не намерения, а военный потенциал. Поэтому Путин все время живет в ожидании какого-нибудь подвоха. Однако честно сформулировать причины раздражения не может. И вербализует его бесконечными и бессмысленными рассуждениями о военных угрозах. Подозреваю, что натовцам до некоторой степени наскучило в 21-ом веке слушать довольно посредственную интерпретацию Real politik 19-го века. И они не дали Путину той трибуны, о которой он мечтал. Попрощаться не получилось.