Некоторое время назад мне приходилось затрагивать вопрос о роли либеральной бюрократии в проведении государственной политики. О том, насколько либеральные чиновники способны проводить реформаторский курс или защищать его от сторонников реакции. Полагаю, что эта тема сохраняет свою актуальность (и будет сохранять в долгосрочной перспективе), поэтому возвращение к ней с учетом новых немаловажных примеров кажется мне оправданным.

Обычно основным аргументом критиков либеральной бюрократии, выступающих с демократических позиций, является то, что ее деятельность не приводит к конкретным результатам. Что ее инициативы не способны переломить реакционные тенденции и, как следствие, у либерального бюрократа есть два варианта действий — либо уходить в радикальную оппозицию, разочаровавшись в возможности что-либо изменить, либо В«плыть по течениюВ», идя на беспринципные компромиссы и заботясь только о собственной карьере.

Практика показывает, однако, что выбор не столь жесток. Есть третий путь — лоббировать позитивные изменения и добиваться при этом успеха. О реалистичности этого пути свидетельствует, в частности, пример из практики Высшего арбитражного суда, причем не покрытой пылью десятилетий, а совсем недавней. Отметим, что председателем этого суда является Антон Иванов, однокурсник и протеже избранного президента Дмитрия Медведева. А одним из его заместителей — Василий Витрянский, один из крупнейших российских цивилистов.

Вначале о предыстории событий. В российском Гражданском кодексе есть статья 169, которая гласит, что сделки, совершенные с целью, заведомо противной основам правопорядка и нравственности, признаются недействительными. Согласно этой статье, при наличии умысла у обеих совершавших сделку сторон все полученное ими по сделке взыскивается в доход государства. Исторически эта статья имеет своим основанием соответствующую классическую норму римского права. Юристы античных времен задавались казуистическим вопросом: что делать в том случае, если в суд явится некий гражданин и поведает такую печальную историю своих страданий. Мол, работает он наемным убийцей по разовым соглашениям, получил заказ, в полной мере и в согласованные сроки его выполнил, а денег за труд не получил. И потому он требует от судьи восстановить попранную справедливость и заставить заказчика заплатить ему причитающуюся сумму.

Понятно, что представить себе такую сцену непросто — никакой преступник не явится в суд отстаивать свои права в подобной ситуации. Но казуистический подход юристов заставляет предусмотреть и такую вероятность — так появилось это классическое положение, воспринятое позднее правовыми системами, которые следовали римской традиции. Впрочем, на практике подобная норма, по понятным соображениям, не применялась, пока юристы из Федеральной налоговой службы (ФНС) не решили, что В«спящаяВ» статья является весьма перспективным орудием в судебных спорах. Разумеется, если применить ее широкое толкование, используя данную статью в налоговых спорах, чтобы проводить передел собственности. Если какая-либо сделка о покупке акций предприятия будет признана судом направленной на незаконную минимизацию налогообложения, то, согласно этому толкованию, можно изъять данные акции в пользу государства. Разумеется, в связи с тем, что неуплата налогов противоречит нравственности и правопорядку.

И В«спящаяВ» статья ожила. В текущем году в судах оказались 159 дел по данной статье, в том числе связанные с контролем над компанией В«РусснефтьВ», которой еще недавно владел Михаил Гуцериев, и над предприятиями башкирского ТЭКа, традиционно находящимися в сфере влияния Муртазы Рахимова. Есть серьезные основания полагать, что столь широкое толкование могло привести к драматическим последствиям для права в современной России, и уже в ближайшем будущем количество дел могло бы исчисляться тысячами. В этой ситуации 169-я статья стала предметом рассмотрения пленума Высшего арбитражного суда — докладчиком по этому вопросу был судья Витрянский.

В проекте постановления было сказано, что В«требование о применении последствий недействительности сделки в виде взыскания в доход РФ полученного по сделке исполнения в соответствии со статьей 169 ГК РФ может быть предъявлено налоговым органом в рамках выполнения им задачи по контролю за производством и оборотом этилового спирта, алкогольной и спиртосодержащей продукции при оспаривании сделок, направленных на производство и сбыт продукции, обладающей свойствами, опасными для жизни и здоровья гражданВ». И не более того. Другие же органы могут инициировать признание ничтожными сделок, связанных с торговлей оружием, наркотиками, подделкой документов и ценных бумаг, распространением литературы, пропагандирующей войну, национальную или религиозную вражду. То есть тех деяний, которые в любом цивилизованном обществе признаются однозначно безнравственными.

Проект был принят в целом, и в ближайшее время постановление вступит в силу — когда будут рассмотрены поправки, не меняющие его концепции. Добавим к этому, что несколько ранее юридическое управление ФНС было ликвидировано — формально в рамках реорганизации, — так что авторы широкого толкования 169-й статьи оказались в отставке.

Означает ли этот пример, что в России торжествует законность и уже завтра отечественные суды будут напоминать судебные органы, существующие в странах с давними демократическими традициями? Разумеется, такое представление было бы прекраснодушной иллюзией. Но важно уже то, что старая добрая статья, заимствованная из римского права, не будет использоваться в целях, о которых классические юристы даже не задумывались. Таким образом, у чиновников сокращаются возможности для давления на бизнес, для того чтобы облекать банальный передел собственности в квазизаконные одеяния. Очевидно, что речь идет о вполне либеральной мере, способной хотя бы чуть-чуть повысить гарантии прав собственности, которые в современной России остаются весьма зыбкими.

В 

P.S. Когда я работал над этой статьей, то имел в виду рассказать только об одном решении пленума Высшего арбитражного суда. Однако В«подоспелВ» еще один проект постановления этого же органа, находящийся сейчас в стадии обсуждения и также связанный с деятельностью либеральной бюрократии. Он посвящен защите прав предпринимателей в случае причинения им вреда со стороны государства. Цитирую только один пункт этого проекта: «…участники экономического оборота могут обращаться в суд в случаях причинения им беспокойства за развитие бизнеса, увеличения рисков ведения хозяйственной деятельности, нестабильности инвестиционного процесса, непредвиденных затрат времени персонала на преодоление возникших затруднений, неопределенности в планировании решений, которые нужно принимать в связи с управлением хозяйственной деятельностью; иных препятствий в управлении им, явившихся следствием действий (бездействия) субъектов властиВ».

Таким образом, за первым шагом делается второй. Дальше, возможно, будет не менее интересно.

В 

Автор — вице-президент Центра политических технологий