И снова я о нас с вами. На сегодняшний день мы оказались на очень неприятном распутье. Если поставить перед собой, например, Дмитрия Анатольевича со всей его военной мощью, ценами на нефть и скромной поддержкой премьер-министра Путина,В  а рядышком — кого хотите — Гарри Кимовича, Андрея Николаевича, Бориса Ефимовича против распростертых объятий ОМОНа, то мои симпатии, разумеется, наВ  второй стороне. Но тут возникает один очень важный вопрос. Власть нелегитимна, говорит сегодняшняя оппозиция, и — требует от нелегитимной власти неких легитимных действий. В ответ получая дубинки. И это, выходит, нормально. Потому что, не признавая легитимность власти, люди автоматически выходят из правового поля.

Есть другие люди, например, Никита Белых, Михаил Касьянов, которые говорят: если власть будет вести себя прилично, то мы готовы с ней сотрудничать. Читаем между строк: забудем былые непонятки, задержание того же Никиты Юрьевича и нерегистрацию того же Михаила Михайловича, и… готовы к конструктивному диалогу. Кто из них прав, я не знаю. Поскольку подозреваю, что власти наплевать на то, сочтет ли ее легитимной небольшая сравнительно со всей Россией часть граждан. Ведь и марши несогласных, и Сахаровская маевка, и другие акции современнойВ  российской оппозиции собирают электорально незначительное количество граждан, и каждая в отдельности, и все вместе взятые. Сложно предположить, что заявления Медведева о восстановлении репутации судебной ветви власти и борьбе с коррупцией адресованы именно несогласной части населения, то есть тем, кто, не щадя живота своего, готов идти на дубинки. Скорее, эти заявления призваны успокоить совесть тех, кто в глубине души, может, и сочувствует несогласным, но башку свою подставлять не готов.

Как средний обыватель, может быть, даже к стыду своему, готова заранее дать индульгенцию сегодняшней власти в обмен на некоторые демократические уступки. Хотя смешно, конечно, предполагать, что, сидя в Кремле с 1999 года, Медведев не знал, что происходит в стране. Тем более что, по просочившимся данным, новостные сайты в интернете читает и не всю информацию черпает из программ Первого канала. То есть знал, голову не морочьте. Но терпел. Из тех, кто терпел, а потом не стерпел, знаю Илларионова. Но он был советником, то есть реальной власти не имел. Среди тех, кто раскусил эту кремлевскую таблетку, романтиков нет и быть не может. И вряд ли в одной из частных бесед предшественник ему сказал: В«Знаешь, я там наворотил, так ты уж исправь положениеВ». Но надежда, глупое чувство, умирает последней.

Не знаю, какой срок нужен для того, чтобы от своих иллюзий отказались те, кто готов принять эту и впрямь не очень легитимную власть на условии ее приличного поведения. Сама концепция кажется мне весьма наивной, но, как ни странно, конструктивной. Они дадут только то, что хотят. Они никому не должны себя прилично вести — ни Западу, который поосуждает-поосуждает, но будет продолжатьВ  вести дела, нефть и газ пока еще всем нужны. Ни соотечественникам, которые все понимают, но плевать хотели на них с высоты своих балконов, поскольку еще не приперло. Вы поймите, в тот момент, когда беззаконие дойдет до каждого ТАК, что пойдут на площадь, никакого ОМОНа не хватит. Значит, получается, надо идти на взаимные уступки. Головой понимаю, но прощать им что-либо из уже набившего оскомину списка В«Курск-НТВ-Норд-Ост-Беслан-ЮКОС-ТВС-Литвиненко-Политковская-Марши-Провокации-НесвободыВ» я не готова. Хотя, пожалуй, есть то, что я готова им простить. Это огромные, невероятные бабки, которые эти ребята уже выдоили из страны. Посадите этому колорадскому жуку еще картошки, нехай подавится. Но в то же время я понимаю, что, если идти на компромисс и надеяться на то, что их взгляд все же направлен на Европу, а не на китайскую или белорусскую модель, то что-то — прощать придется. А если ничего не прощать, то выхода и впрямь нет, нужно начинать масштабную партизанскую войну с этой нелегитимной властью.

А вот тут наверняка у многих найдется миллион причин, чтобы не обрекать себя и свою семью на существование в лучших традициях советских диссидентов. Когда я вижу Каспарова с семьей на той же, заметьте, разрешенной, Сахаровской маевке, первая мысль: что он делает, он же уязвим — с женой и ребенком. А он ведь не пиар себе делает, среди нескольких сотен приличных людей, они и так все знают про него. Будь проблема в пиаре, нашлись бы куда более спокойные способы. И с ужасом, ноВ  делаю вывод, что он для себя этот вопрос решил. Он готов обречь своих близких наВ  постоянное беспокойство.

В 

Есть еще люди, которые это решение приняли. Среди них уже не все живы. Но их всегда, по определению, будет меньшинство. Большинство же все-таки, по принципу наименьшего сопротивления, будет готово что-нибудь простить, а принять — то, что им предложит эта власть неясной легитимности. И это, заметьте, те, которых что-то не устраивает в стране. А ведь, напомню, демократический строй — тот, где решения принимаются большинством, но права меньшинства защищены. В нашем российском случае рассчитывать на защищенность не может никто, кроме членовВ  корпорации В«Кремль и КоВ». То есть мы с вами — все — перед выбором: надеяться и прощать, не будучи гарантированными от любого В«наездаВ» на наши права и свободы, или не надеяться и не прощать, будучи гарантированными, что наезжать на наши права и свободы — будут.

В 

Кто-то начинает В«по маленькойВ»: не смотрит официальные каналы, читает неотлакированную прессу, узнает новости в Сети. Кто-то включил телевизор фоновым режимом и не заметил, что мозги уже промыты. Кто-то все понимает, но не готов идти на баррикады. На мой взгляд, из этого не выйдет ни компромисса, ни выраженного протеста. Так, вялотекущая шизофрения с элементами здорового пофигизма. В глубине души я лично на стороне тех, кто прощать не готов. На улицу пойду, но маму с собой не возьму. И почему-то уверена, что, когда не хватит ОМОНа, в дело пойдут танки.

Среди тех, кто привык публично высказывать свои мысли, происходит та же дискуссия. Радзиховский считает, что колотиться бессмысленно, Рыклин полагает, что небесполезно. Сторонники есть и у того, и у другого. Кто их слышит? Вы, читатели В«ЕжаВ» и пользователи интернета? Громкий Леонтьев полагает, что власть — как погода, которую В«надо благодарно принимать»… Леонтьева тоже поддерживают. Голоса с той стороны куда слышнее, чем голос того же Рыклина, Шендеровича или Пионтковского… А вот что выберут слышащие и читающие… да, собственно, от этого и зависит наша дальнейшая судьба. А пока выбор не сделан, вялотекущая шизофрения — попросту диагноз гражданскому обществу России.