Постучим по дереву, поплюем через левое плечо, кто хочет, может перекреститься — вроде бы на этот раз пронесло. Другими словами, полномасштабная война пока откладывается. Президент России остановил дальнейшее продвижение российских войск внутрь территории Грузии. "Я принял решение завершить операцию по принуждению грузинских властей к миру. Цель достигнута", — заявил Дмитрий Медведев. Так и подмывает написать: В«Разум восторжествовалВ». Однако диагноз, которое мировое сообщество поставило нашему высшему руководству — В«пациент склонен к немотивированной агрессии и представляет угрозу для обществаВ», — вряд ли оставляет место рассуждениям о разуме. Скорее надо вести речь о смирительной рубашке, наброшенной в последний момент. Когда больной уже был готов нанести увечья окружающим.

Так что же все-таки произошло? Признаемся себе, еще утром 12 августа казалось, что вариант дальнейшей эскалации конфликта с Грузией неизбежен. Продолжающиеся бомбардировки территории этой пока еще независимой республики, появление наших частей на подступах к Поти, назначение генерала Шаманова на должность гауляйтера Абхазии (с очевидной перспективой стать наместником всей Грузии), невиданная по своей агрессивности риторика официальных лиц, включая представителей дипломатического корпуса, — все это указывало на решимость руководителей России довести дело до В«логического концаВ». То есть до свержения режима Михаила Саакашвили. И вдруг — сенсационное заявление Дмитрия Медведева.

В«Сегодня можно смело говорить о серьезных разногласиях между президентом и премьером по поводу дальнейшего развития событий на КавказеВ», — рассказал в беседе с обозревателем В«Ежедневного журналаВ» источник, близкий к нынешней Администрации президента. В«Президент изначально не собирался выходить за рамки миротворческой миссии, а ему в какой-то момент начали говорить про В«логику войныВ» и неожиданно подвернувшуюся возможность решить В«важные геополитические задачиВ». Он же, в свою очередь, указывал на неподготовленность военной операции, на большие потери и тяжелейшие внешнеполитические последствия. Сегодня с удовлетворением можно отметить, что точка зрения президента возобладала и он смог настоять на позитивном решенииВ».

Честно признаюсь, история нашего собеседника не кажется мне чересчур убедительной — как-то пока ничто не указывало даже на гипотетическую возможность Дмитрия Анатольевича вставать в позу и высказывать иную, отличную от путинской, точку зрения. Тем более — по столь судьбоносным вопросам. Впрочем, совершенно очевидно: то, как начали развиваться события в Грузии, должно было повергнуть Дмитрия Медведева в состояние глубочайшего уныния, возможно, быстро переросшее в крайнее раздражение.

Понятно, что никто изначально не обещал Медведеву, что он будет здесь чем-то управлять. Так тот и не претендовал на сколько-нибудь значимую роль — грел кресло и катался по Волге. Однако он и не подписывался становиться ответственным за оккупацию независимого суверенного государства, за разрыв отношений со всем цивилизованным миром, за неминуемые будущие и уже случившиеся просчеты военных, за цинковые гробы, которые начнут получать в России. Другими словами, в контракте Дмитрия Медведева про войну с Грузией не было ни слова. И вдруг такой подарочек к юбилею — ста дням с момента инаугурации. Любой бы расстроился. И все-таки мне трудно поверить, что Дмитрий Медведев оказался способным взбрыкнуть, встать в позу и настоять на своем. По сути, он ведь должен был сказать Путину: В«Хочешь воевать? Вот твой кабинет, вот твой Генштаб — удачи тебе, дружище! А меня избавьВ».

Но если версия о вдруг очнувшемся Медведеве кажется нам маловероятной, то что же все-таки случилось? Что заставило политическую и военную машину России затормозить и даже начать потихоньку сдавать назад? Не знаю… Мне кажется, произошло что-то гораздо более приземленное и по-человечески понятное. Скажем, где-то кто-то показал кому-то листок бумаги. А на листке этом с десяток фамилий. А напротив фамилий (к слову — очень известных) — номера счетов в офшорах. Счетов, которых, в общем-то, не должно быть напротив этих фамилий. В«Видите, какая неприятность, — сказал кто-то кому-то, — так стоит ли вынуждать нас давать ход этим делам? Сами понимаете — пресса, подключится Интерпол, начнутся громкие расследования, разоблачения, ордера… Конечно, полетят многие головы и на Западе, но мы к этому готовы. Вы же нам не оставляете выбораВ».

А может, и не было никакого разговора. А может, была одна фамилия и один счет — то нам не ведомо.

Впрочем, не будем торопиться с выводами — ситуация все еще далека от разрешения. И то, с какой быстротой она менялась в течение суток, только указывает на ее нестабильность. И все-таки, похоже, сегодня мы ближе к миру, чем к войне. Сплюнем через левое плечо еще раз.