Благополучие человека, соответствие условий обитания его объективным потребностям проверяется, как и у всех других живых существ, динамикой численности популяции: в благоприятных или улучшающихся (например, по завершении войн) условиях население растет (тем быстрее, чем они благоприятнее), в неблагоприятных или ухудшающихся — сокращается. Отличия человека от других животных, заключающиеся в разуме и существенно большей социализации, лишь усиливают действие этого фундаментального правила.

Парадоксально, но динамика демографических процессов самых различных обществ показывает, что наиболее благоприятные условия для человека как биологического и социального существа складываются в начале индустриализации. Перенос крестьянских представлений о нормальном количестве детей в условия регулярного здравоохранения и бытовой безопасности, в которых дети не погибают ни от голода, ни от обычных болезней, ни от травм, дает резкий рост рождаемости и, соответственно, численности населения.

Конечно, это связано не с достижением идеальных для человека условий (ибо реалии индустриализации, как правило, весьма жестоки), но лишь с их резким улучшением.

Вероятно, это связано с улучшением не только материального, но и морального климата — колоссальным всплеском надежд, связанных с переездом крестьянских детей в города и заводские поселки и в освоении ими качественно нового для них уровня комфорта.

Но даже с этой точки зрения приходится признать, что распространение не только индустриальных, но и постиндустриальных технологий сопровождается существенным ухудшением условий жизни человека. Да, рост комфорта и порой даже личной удовлетворенности носит качественный характер, но падение рождаемости однозначно свидетельствует: представления отдельно взятой средней личности о благоприятных для нее условиях, как правило, не совпадают с условиями, объективно благоприятными для человеческого общества.

Демократическое следование личным интересам, если оно по-настоящему последовательно, в полном соответствии с законом сохранения рисков ведет к коллективному вырождению.

Механизмы этого вырождения разнообразны; наиболее значимыми представляются физическое истощение человеческих организмов индустриальными технологиями (в том числе управления — даже Фейхтвангер подметил, что управленцев в сталинской России отличает нездоровый цвет лица из-за постоянного переутомления и нехватки свежего воздуха) и трансформация общественной морали технологиями постиндустриальными (в первую очередь снижением значимости института семьи и поощрением индивидуализма, вплоть до нетрадиционных сексуальных ориентаций).

Однако динамика демографических процессов вполне однозначно свидетельствует о главном — о результате: постиндустриальные технологии создают почти столь же, что и индустриальные, неблагоприятные для человека условия существования, что объективно ведет к сокращению популяции.

Мировой опыт успешного проведения демографической политики, направленной на увеличение численности населения, достаточно скуден, а для постиндустриальных условий и вовсе отсутствует. Причина — исключительная сложность задачи, так как благоприятные условия существования человека включают в себя, помимо материальных условий, еще и психологические и, прежде всего, доминирование в общественном сознании представлений о нормальности и справедливости условий как его собственной жизни, так и общественной жизни в целом.

Простой пропаганды, даже самой изощренной, для этого совершенно недостаточно; нужно найти баланс — причем не простой, а долговременный и меняющийся в перспективе в соответствии с изменениями потребностей человека между свойственными каждому индивидуальными стремлениями к личному успеху (то есть эффективности) и к гарантиям личного благополучия (то есть справедливости).

Хотя это и сложно, но такой баланс может быть найден, а значит, технологический прогресс отнюдь не приговаривает нас к стрессу и вымиранию. Однако для современных сторонников либерализма в экономике и особенно политике шаг к такому балансу будет одновременно шагом и к неприемлемому для них социализму.

В 

Автор — директор Института проблем глобализации, д.э.н.

В 

В