Представьте себе человека, который в наши дни по каким-то причинам решил изображать российского дворянина 19-го века. Он носит длинный сюртук, ходит с тростью, отпустил бакенбарды. Ничего ужасного не произойдет — разве что окружающие покрутят пальцем возле виска. Но допустите, что этот человек при малейшем конфликте грозит всем дуэлью, а также пристает к людям на улице, утверждая, что они — сбежавшие от него крепостные. В лучшем случае его начнут избегать, в худшем — набьют физиономию.

Подозреваю, что нечто похожее происходит сейчас с Россией на европейском пространстве. Она решительно требует, чтобы все всерьез относились к ее опасениям, что объединение Европы на основе ЕС и НАТО представляет военную опасность.

Всю прошлую неделю отечественная элита ликовала по поводу блестящей дипломатической победы. На проходившей 2-3 декабря сессии Совета НАТО Грузия и Украина не получили план действий по членству (ПДЧ) — тщательно расписанных условий, которым должна отвечать конкретная страна, дабы она могла вступить в альянс. Киеву и Тбилиси придется ограничиться специально выработанным по этому случаю планам сотрудничества с НАТО. Как это ни интерпретируй, факт остается фактом — принятие Грузии и Украины в Североатлантический альянс отложено на неопределенное время.

За ценой, как водится, не постояли. Москва спровоцировала войну на Кавказе, признала отколовшиеся от Грузии территории — Абхазию и Южную Осетию. В результате Россия оказалась если не в изоляции, то в одиночестве — тем европейским лидерам, которые по экономической необходимости рискуют поддерживать отношения с Путиным и Медведевым, приходится долго и нудно оправдываться перед общественностью своих стран. В условиях экономического кризиса Франция, Германия и Италия не рискуют раздражать главного поставщика энергоносителей в Европу, но и только.

Если называть вещи своими именами, то отказ от продолжения процедуры приема в НАТО Грузии и Украины — это свидетельство того, что В«Старая ЕвропаВ» испугалась путинской России, которая блестяще разыграла собственное сумасшествие. Ведь сегодня она — фактически единственная из европейских стран, которая настаивает на существовании военной угрозы своей безопасности. Другие почему-то не озабочены военной угрозой. На самом деле Москва тоже не считает, что для нее существует сколько-нибудь серьезная опасность. В противном случае она не проводила бы военную реформу, которая предполагает полный и окончательный отказ от концепции массовой мобилизационной армии. Если бы Путин хоть на секунду верил, что России угрожает военная агрессия со стороны НАТО, он бы никогда не рискнул так решительно сокращать Вооруженные силы.

То, что в действительности европейские государства думают о российской внешней политике, выяснилось, когда главы европейских государств собрались на ежегодную сессию Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе. Именно на саммите глав государств, входящих в ОБСЕ, должна была в следующем году обсуждаться предложенная Медведевым в мае идея Договора о европейской безопасности. За прошедшие месяцы заинтересованным зарубежным дипломатам так и не удалось выяснить, чем именно вышеозначенный договор будет отличаться от существующих соглашений, определивших облик пространства безопасности современной Европы. Ничего кроме трех В«неВ», впервые произнесенных Медведевым, а потом высочайше подтвержденных Путиным. Не обеспечивать свою безопасность за счет безопасности других. Не допускать (в рамках любых военных союзов или коалиций) действий, которые ослабляют единство общего пространства безопасности. И в-третьих, не позволять, чтобы развитие военных союзов осуществлялось в ущерб безопасности других участников договора. Еще одно российское предложение — выработать критерий оборонной достаточности, который вводил бы в определенные рамки развитие Вооруженных сил.

Совершенно очевидно, что в ситуации, когда большинство государств считают себя в безопасности, а лишь одна страна настаивает, что ей угрожают все остальные, объективных критериев угрозы (равно как и оборонной достаточности) выработать не удастся никогда. Объективные критерии безопасности могут быть выработаны лишь как некий баланс сил противостоящих сторон. Так было, когда НАТО договаривалась с Варшавским договором.

Однако теперь ситуация кардинально изменилась. Варшавского договора нет. Предложения Кремля, если всерьез попытаться их детализировать, означают нереализуемое в принципе требование равенства российских Вооруженных сил и суммы всех армий стран Североатлантического альянса. Такое требование тем более невыполнимо, поскольку оно вообще исключает любое расширение НАТО. Ведь принятие новых стран в альянс автоматически увеличивает совокупную численность вооруженных сил блока.

Чтобы понять эти не слишком тонкие уловки, требуется не больше пяти минут. Результат не замедлил сказаться — большинство европейских государств отказались обсуждать заведомую бессмыслицу. И ОБСЕ отвергла российские предложения. Получается, что никакого саммита не будет, а стало быть, не будет и никакого договора европейской безопасности. И это значит, что несложный замысел международных стратегов Кремля — вовлечь европейские страны в многолетние бессмысленные переговоры — закончился ничем.