Прошедший год в нашей стране дал три бесспорных основных события,каждое из которых получит свое продолжение в году следующем.

Называю в хронологическом порядке.Президентские выборы, избрание Д.А. Медведева президентом и образование в России de facto двуглавой системы власти.

Война с Грузией и, как следствие, резкое ужесточение отношений с Западом, прежде всего с США.Кризис, поставивший под вопрос как эффективность экономической политики последних лет, так и, возможно, социально-политическую стабильность.

Говоря о том, что нас ждет дальше, следует порядок означенных событий поменять на обратный — уже по степени важности.

Специалисты утверждают, что кризис еще продлится полтора-два года, а потом мировая, а вместе с ней российская экономика, пойдет вверх. Устами специалистов мед пить. Но они не говорят — и никто не знает — как глубоко за полтора-два года экономика успеет нырнуть. Т.е. с какой глубины ей придется выплывать на поверхность. Это — первое. А второе — и главное — состоит в том, что в подобного рода прогнозах априори подразумевается привязка нашей экономики к мировой. Согласно вполне понятной человеческой логике: зараза одна, вместе заболели — вместе и выздоровеем. При этом начисто забываются специфические национальные особенности функционирования нашей финансово-экономической системы, неотделимой от нашей специфической системы принятия решений, т.е. от нашей специфики вообще.

В этой связи имеет смысл вспомнить некоторые особенно яркие эпизоды нашей борьбы с кризисом.

Эпизод первый, затянувшийся на добрую пару месяцев. Начальство не признавалось, что у нас есть кризис. По-видимому, не признавалось и самому себе. Ну как так: у нас — кризис? Мы ж не Америка, в самом деле. У нас же только вперед и вверх. Потому что нам и только нам светит солнце. В результате само слово В«кризисВ» оказалось под административным запретом.

Как в детском анекдоте про Вовочку: В«Жопа есть, а слова нет!В».

До сих пор в рекламном ролике, запущенном в эфир всего лишь три-четыре недели назад, можно услышать замечательную по своей аккуратности формулу — В«нестабильность на фондовом рынкеВ». Схожим образом в начале 30-х НКВД докладывал Сталину по поводу Голодомора. Это называлось — В«продовольственные затруднения в деревнеВ».

Эпизод второй. Нам объяснили, почему у нас и не думают снижаться цены на бензин вслед за ценами на нефть, как это происходит во всем мире. Объяснили доходчиво. Все поняли, что доходы наших нефтяных монополий есть забота, проблема и головная боль рядовых трудящихся. Славно бы было посмотреть, как вытянется мордан рядового, тупого американского налогоплательщика, когда ему скажут, что раз он так любит на тачке ездить, то пусть не прибедняется и восполнит из своего личного кармана потери фирмы В«ЭксонВ».

Эпизод третий. Тоже про тачки. Известное решение о повышении тарифов на недорогие иномарки до фактически запретительного уровня с целью поддержать отечественный автопром. Социальные последствия на Дальнем Востоке известны. Последствия для остальных регионов наступят позже и будут не столь острыми, но они, понятное дело, тоже будут.

Так вот первый эпизод имеет причины чисто психологического свойства: палка в высочайшей руке осталась, но вдруг перестала быть волшебной. С этим трудно смириться и еще труднее это признать. Ну как же — еще вчера она все превращала в золото и народную любовь и вдруг ушла в отказ!

А вот два других эпизода объясняются уже не психологией, а практикой жизни. Поддержка разжиревшего на сверхценах крупного нефтяного бизнеса и давно издающего трупный запах автопрома в ущерб среднему классу, который в любой спокойной, сытой стране составляет стабилизирующий костяк общества, а в России только вылупился из яйца, может быть обоснована исключительно и сугубо практическими соображениями. Ведь политические риски велики и очевидны. Значит, иные соображения оказались более весомыми. И еще сработало нечто, что назовем фактором расстояния — широка страна моя родная. Г-н Чемезов близко, возле самого уха, а праворульные дальневосточные водилы — далеко, их не слышно. Ведь кто же их знал, что они так громко заорут? Только что все сидели тише воды, при виде Солнцеликого падали ниц и лишь просили страстным, любовным шепотом, чтобы их взяли в Кремль на елку.

Любовь сильнее, чем смерть — это еще Сталин сказал. Но она слабее, чем пошлины на В«ТойотуВ».

Это я все к тому, что наша экономика — суверенная. Наша экономика не вполне экономическая, поскольку в основе экономических решений лежат не вполне экономические мотивы. И просчитать возможные социальные последствия этих решений сейчас не представляется возможным.

Последствия войны с Грузией мы еще также не оценили в полной мере. Так же, как не оценили еще Барака Обаму. Этот парень не то, чтобы мягко стелит, но он мягко улыбается, а у нас это принято считать признаком уязвимости. Если человек с ходу, вместо В«здрасьтеВ», не рычит тебе в лицо — значит, слабак! И грех его не доить. Думаю, мы будем разочарованы. С такими вот мягкими улыбками копейщики племени масаи охотятся на львов. Обама, мягко улыбаясь, начнет потихоньку подвинчивать гайки. И при этом вряд ли станет зачарованно заглядывать в бездонную глубину глаз наших национальных лидеров.Во-первых, он — демократ. А демократы на то и демократы, что всегда, со времен Франклина Рузвельта, ну просто до смешного верят в романтику демократических ценностей. Они идеологически последовательнее республиканцев, и потому нам с ними всегда было труднее.

Кроме того, у него, по сравнению с Бушем, да и не только с ним — колоссальная международная поддержка. Обама сейчас — всеобщий любимец и суперзвезда. Прежде всего, он суперзвезда всего третьего мира. И это обеспечивает ему значительные ресурсы для любого маневра, включая давление на российское руководство.Он оставил наиболее жестких членов команды Буша и усугубил эту команду дамой по имени Хиллари Клинтон. А она — не голубь. Если ко всему этому добавить, что и российские лидеры — не голуби и явно не склонны сменить гнев на милость, можно сделать вывод, что нас ждут мускулистые времена. Еще более мускулистые, чем сегодня.

Грузия свою роль уже сыграла. Россия и Запад общаются в атмосфере глубокого взаимного недоверия и больших и мелких обид.

Главные точки разногласия: Украина (а г-жа Клинтон — последовательный сторонник ее вступления в НАТО) и Ближний Восток, прежде всего Иран (демократы как партия более произраильски ориентированы, и даже возможное личное равнодушие к Израилю самого Барака Обамы вряд ли сыграет здесь решающую роль).

Наконец, пара президент-премьер. Что касается их личных отношений, пока нет никаких сколько-нибудь явных признаков раскола. Однако, как утверждают социологи, во время кризиса и семьи разрушаются гораздо чаще, чем в спокойное время.

В ушедшие безвозвратно благословенные тучные годы приятно было брать на себя ответственность — то была ответственность за успех. Сейчас — и чем дальше, тем больше — ответственность уже совсем иного рода — за тяжелые ошибки, или за жесткие и непопулярные решения, или за то и другое разом. И вот здесь настанет момент истины. Здесь тандему конец. Боливар не вынесет двоих. Тот, кто не станет шарахаться от ответственности и возьмет ее на себя, в награду будет лишен политического будущего. А выживет тот, кто предпочтет любовные игры с населением и при этом сумеет сохранить девственную невинность.

Давно известно: невинность, как и красота — в глазах смотрящего.