Судебная контрреформа Дмитрия Медведева

В 

Замысел созидания хорошо виден только творцу. Действия, продуманные и обоснованные высокой целью, со стороны кажутся иногда беспорядочными, хаотичными и неуместными. Это от непонимания общего замысла. Хотя как его понять, если творец своими соображениями ни с кем не делится? Разве что уж очень ушлый аналитик вдруг поймет, в чем дело, содрогнется от ужаса и тихонько пойдет на кухню пить в одиночестве коньяк и запивать его водкой.

В 

Конечно, исправно исполняющий обязанности президента Дмитрий Медведев на творца не очень похож. Конечно, замысел его, до некоторых пор тайный, а в последние дни ставший явным, на грандиозность не претендует. И, тем не менее, судорожные попытки изменить в России правовую систему еще отзовутся плачевно на большинстве жителей страны. Вполне очевидно, что возглавляемая Медведевым власть проводит судебную реформу, цель которой — обеспечить правоохранительную и судебную системы правовыми основаниями для подавления инакомыслия и массового недовольства. Это может показаться преувеличением и паникерством, но обратимся к фактам.

Что сдерживает судебный произвол в уголовном процессе? Адвокатура, присяжные и независимая пресса. Именно эти институты правового демократического государства нужно сокрушить, чтобы суд стал не просто управляемым, но и выглядел в глазах сторонних наблюдателей объективным и независимым.

Прессу отлучать от судебного процесса вполне научились. Судебные заседания закрывают под предлогом государственной тайны, безопасности участников процесса или вовсе без повода. Журналисты этим требованиям, как правило, покорно подчиняются.

Манипулировать присяжными заседателями тоже умеют. Их подбирают в нужном составе, отстраняют под надуманными предлогами или вовсе не приглашают в судебный процесс. (Вашего покорного слугу в 2005 году компьютер при случайной выборке определил как присяжного заседателя. Я законопослушно пришел в Мосгорсуд на собрание присяжных, честно повинился в своей журналистской профессии и увидел ужас в глазах секретаря суда. Более меня в Мосгорсуд не звали. Какому судье нужен присяжный-журналист даже и в чисто уголовном процессе?) И все же, управлять присяжными — дело хлопотное и неблагодарное. То они вчистую оправдают какого-нибудь чеченца или дагестанца, назначенного прокуратурой и ФСБ на должность террориста. То сорвут намерение суда закрыть процесс по делу об убийстве журналистки. То еще что-нибудь выкинут — люди простые, непредсказуемые и не всегда от власти зависящие. Одним словом, лишняя морока.

Поэтому добросовестно исполняющий обязанности президента Путина президент Медведев предложил отменить суд присяжных при рассмотрении дел о терроризме, захвате заложников, организации незаконных вооруженных формирований, массовых беспорядках, государственной измене, шпионаже, насильственном захвате власти, вооруженном мятеже и диверсии. То есть как раз по таким делам, которые чаще всего имеют политический оттенок или просто политически мотивированы. Такой красивый В«сталинскийВ» набор статей! В прошлую пятницу Госдума послушно проштамповала законопроект в третьем чтении. Теперь подсудимых по этим делам будут судить коллегии из трех федеральных судей — и никаких тебе журналистов и присяжных в тщательно охраняемом зале государственной фабрики по производству приговоров. А при необходимости потом можно будет и тройку судей отменить, заменив их Особым совещанием с заочным рассмотрением дел и лишением права обжалования и дальнейшей переписки. Опыт имеется. При этом надо иметь в виду, что отмена присяжных по красивым В«сталинскимВ» статьям — это только первая ласточка, создание прецедента. Список статей в дальнейшем можно расширить, оставив, например, за присяжными только что-нибудь вроде В«порчи землиВ», В«нарушения правил пожарной безопасностиВ» или В«ложной рекламыВ».

Итак, с прессой и присяжными решено. Осталось третье звено, самое сложное — адвокатура. Урезать в правах ее труднее всего, ибо адвокатура сама по себе часть правоохранительной системы. Попытки приструнить адвокатов неоднократно предпринимались, но натыкались на грамотное сопротивление адвокатского сословия. Это только кажется, что власть может сделать все что угодно и ничто ей не помеха. На самом деле ей приходится бороться с обществом, и ее победа зависит от силы общественного сопротивления. Однако нынешняя власть не склонна останавливаться перед препятствиями. Вероятно, в ближайшее время от Кремля следует ожидать законодательных инициатив, ограничивающих права и возможности адвокатуры.

В 

Реформирование судопроизводства под нужды авторитарного режима происходит практически постоянно, иногда очень тихо. Почти незаметно произошла реставрация института доследования в уголовном процессе. Система эта с неизменным карательным успехом функционировала в СССР. Судят обвиняемого. Вдруг на суде становится до неприличия очевидно, что у подсудимого доказательств защиты много, а у прокурора доказательств обвинения мало. Что делать? Оправдывать подсудимого за недостатком улик? Ни в коем случае — это будет не по-советски! Дело возвращают следственным органам В«на доследованиеВ» — соберите побольше доказательств, допросите побольше свидетелей, не можете найти — придумайте, не можете придумать — выбейте. Доследования могли продолжаться бесконечно долго или до того момента, пока суд не сочтет собранные доказательства достаточными для вынесения обвинительного приговора. Так работала эта система; научно выражаясь — с обвинительным уклоном.

Институт доследования канул в небытие вместе с Уголовно-процессуальным кодексом 1960 года. Но, как оказалось, не навечно. УПК 2002 года сохранил узенькую лазейку для исправления работы плохих следователей — ст. 237. Судья мог вернуть дело прокурору для внесения исправлений, но не более чем на 5 дней, и только в пяти случаях: обвинительное заключение составлено с нарушением требований УПК; копия обвинительного заключения не была вручена обвиняемому; появилась необходимость в применении принудительных мер медицинского характера; необходимо соединить в одно дело разные уголовные дела; при ознакомлении с материалами дела обвиняемому не были разъяснены его права. Вполне себе технические причины. Новые доказательства собирать или приобщать к делу не разрешалось, это особо отмечали пункты 4 и 5 статьи 237.

2 июня этого года депутаты Государственной думы В.Н. Плигин, А.П. Москалец и В.В. Бобырев (все сплошь из В«Единой РоссииВ», все — юристы с научными степенями) предложили законопроект об изменении этой статьи. В ноябре Госдума закон приняла, а 2 декабря его подписал президент Медведев. И правильно — как же его не подписать, если он возвращает российскую юстицию в благословенные советские времена, когда государство было всем, а человек в нем — ничем! Теперь в этой статье 5-дневного срока для внесения поправок нет. Дело может лежать у следователей столько, сколько им надо. А обвиняемый может столько же у них сидеть. Утратили силу и части 4 и 5, которые не разрешали следствию снова собирать доказательства.

Мы вернулись к тому, что было. Судебная контрреформа побеждает!В 

(Продолжение следует)