В 

В 

Вердикт коллегии присяжных по делу об убийстве Анны Политковской, оглашённый в Московском окружном военном суде в четверг, 19 февраля, вряд ли может удовлетворить хоть кого-то из добросовестных наблюдателей.

Потому что убийцы находятся на свободе.

Я не называю убийцами тех, кто был освобождён в зале суда. Их ведь никто не называл ни исполнителями, ни заказчиками — их обвиняли в пособничестве.

Просто в результате работы следствия и суда, действия и бездействия общественности и журналистов убийцы — не осуждены. Нет ни одного человека, осужденного (или хотя бы находящегося в предварительном заключении или "числящегося за судом") по этому делу.

Вряд ли такое положение может устроить хоть одного человека, называющего себя гражданином России.

И тут легче всего "оттоптаться" на крайних — на присяжных. Но что, если я поставлю себя на место присяжного — "судьи факта", человека, обязанного исходить только из услышанного в зале суда? Если я попробую вынести свой вердикт, руководствуясь напутствием судьи?..

...И тут оказывается, что оправдательный вердикт был едва ли не предрешён.

Разумеется, что-то зависело от конкретной формулировки вопросов к присяжным. Ведь если доказательств не хватает для того, чтобы сказать "да" практически на любой вопрос, можно выстроить цепочку из вопросов, на которые присяжные будут отвечать "нет" — причём предыдущие ответы будут определять последующие.

Что-то в поведении присяжных определялось открытостью судебных заседаний. Процесс шел в присутствии журналистов, что лишний раз предостерегало "судей факта" от опоры на домыслы и предубеждения.

Наконец, в некоторых делах коллегию присяжных распускали и формировали вновь, и не раз — вплоть до получения необходимого результата.

Здесь же с самого начала принципиальность одного из граждан определила и открытый характер процесса, и предостерегла от манипулирования составом коллегии присяжных.

Другое дело, что суд сработал, как мельница — какое зерно в неё засыпают, такая мука и получается.

И главные вопросы — не к присяжным.

Почему следствие не сумело присяжных убедить?

Почему вне процесса оказались ключевые фигуры — заказчик и исполнитель?

Почему судебное следствие не пожелало разбираться в клоаке "оперативно-розыскной деятельности", где не поймёшь, кто на кого работает — агент на оперативника или наоборот, или у них такая дружная семья?

Почему, наконец, преступление не названо своим именем? Ведь убийство Анны Политковской было актом террора в прямом смысле этого слова. У нас понятия перепутаны. Террор — это ведь не против государства, а, прежде всего, против общества. И убийство общественного деятеля, журналиста — да ещё такого! — с куда большим основанием может быть названо терактом, нежели нападение на милиционера.

Возможны вопросы и к журналистам. И к редакции "Новой", которая добросовестно сотрудничала со следствием, практически приняв обет молчания. И к другим — тем, кто публиковал "утекшие" от следствия материалы, немало помогая подозреваемым. А что, ведь долг журналиста — писать обо всём, невзирая на последствия! Или не так?

С каждым из этих вопросов стоит разобраться по отдельности.

...А по "террористическим" делам суды идут куда проще.

Теперь уже и присяжные не нужны, только профессиональные судьи, у которых со следствием, как правило, полное взаимопонимание.

И с доказательствами всё проще. Например, сейчас судят очередных обвиняемых в будённовском теракте 1995 года, так по одному из фигурантов практически всё обвинение построено на неоглашаемых "оперативных данных".

И методы следствия иные. Вы когда-нибудь слышали о том, что Махмудовых и прочих вчера оправданных пытали?

...Вот и получается очень выборочное торжество закона. А убийцы — на свободе!

В августе 2006-го в разговоре с Анной Политковской я как-то слишком радостно изложил обстоятельства суда над одним из героев её прошлых публикаций. Дело, сфабрикованное от начала до конца, пыточное. Обвиняемым в суде дали срок "до отбытого" — почти что оправдали. Правда, перед этим в суд явился ходок от большого начальства, сказал: "Не освободите — суд возьмут штурмом". И законность восторжествовала, невиновного освободили! Радоваться надо...

"Саша, как Вы можете так говорить?!" — таков был ответ Ани. Полный искреннего возмущения. Да, справедливость должна торжествовать. Но — законным путём.

Или?..

Проще всего списать всё на суд присяжных, к которому Россия опять "не готова".

Дело об убийстве не закрыто. Просто в этом деле появились новые вопросы. Вопросы, на которые нужно не бояться отвечать всем нам, не попавшим в коллегию присяжных. Только мы не ограничены ни в постановке этих вопросов, ни в поиске доказательств. Не ограничены никем — кроме самих себя.

Автор — член правления общества "Мемориал"