В«Нет, Сталин не сдался.
Считает он смерть поправимостью.
Мы вынесли из мавзолея его.
Но как из наследников Сталина Сталина вынести?В»

Евгений Евтушенко.
В«Наследники СталинаВ», 1962 год

Наивность в очередной раз посрамлена, В«несмышленышейВ» ткнули физиономией в В«реальную политикуВ» и еще раз объяснили на пальцах: не верь, не бойся, не проси. Не верь, что Медведев всерьез озаботился антисталинизмом, не бойсяВ давно разложившегося трупа, не проси каких-то несбыточных перемен.

Да я и не очень верю в последовательную, принципиальную политику по выкорчевыванию сталинизма, я тоже не являюсь московским мечтателем, но вот Дон Кихотом, борющимся с ветряными мельницами, власть тоже не считаю. Сталинизм — не ветряные мельницы, не страшилка для взрослых, не какой-то давно исчезнувший призрак, растворявшийся по мере того, как тело вождя-тирана истлевало.

Нет, он растворился в нашей крови, он присутствует: у кого-то в виде страха, у кого-то в виде тоски по прошлому своему величию или по порядку, который это величие обеспечивал,В у кого-то в виде комплексаВ неполноценности, а у некоторых молодых — в виде иллюзии справедливости.

Так или иначе, но сталинизм — этоВ не просто В«террористическая диктатура тиранаВ». Достаточно просто, чтобы выглядеть правдой, но слишком упрощенно,В чтобы в это поверить.

Сталин умер, и зеркала занавесили. Прошло немного В«положенногоВ» времени, и их открыли — людям же надо на себя смотреть. И оказалось, что Сталина нет, а зеркала все те же — кривые. Их не разбили на счастье.В 

Сталинизм — это искаженные представления о жизни и смерти, о человеке, о смысле бытия.

Сталинизм — это психология недограждан.

Сталинизм — это В«суверенная охлократияВ», время от времени использующая интеллектуалов как рабов строя,В власть посредственности,В комплексующей из-за собственной незначительности и творящей во успокоение свой миф.
Сталинизм — это, в первую очередь, наследство вождя, это его наследники.

При Хрущеве произошла первая девальвация этого наследства, а во времена Горбачева-Ельцина — сильнейшее обесценивание, что зафиксировано аудитом социологических опросов того времени.

А потом наступили другие времена, и акции сталинизма снова поползли вверх. Кто-то стал играть на повышение…

К слову,В на бирже те, кто играет на повышение, называются В«быкиВ», а те, кто на понижение, — В«медведиВ». Медведев, созвучно своей фамилии, сыграл на понижение сталинизма. И это хорошо для всех, кроме В«быкующихВ» наследников разных оттенков, толпящихся вокруг в ожидании своего В«звездного часаВ».

И когда они придут, никаких В«медведейВ» не будет, да и биржу закроют. ИбоВ В  сталинизм — это всегда безальтернативность. И как это ни странно, но те, кто предлагает нам сегодня смириться с безальтернативностью русской исторической традиции — неважно, рады они этому, сокрушенно вздыхают или брезгливо от нее отворачиваются, — играют на то же повышение ставок по вкладу В«СталинВ». В В В 

В Фотография Анастасия Олендская/ЕЖ