277—283 день процесса

В суд продолжают приходить так называемые свидетели обвинения, иногда по двое, а то и по трое в день. Одни опровергают утверждения обвинения, как, например, бывшая сотрудница В«ЮКОС-РМВ» Татьяна Веденеева, которая заявила, что цены очищенной нефти на узле учета завода никак не могли быть ниже цен В«ТранснефтиВ». Других допрашивали о том, что совсем уж никакого отношения к обвинению не имело: так Олега Гайденко и Романа Горбачева просили дать характеристики некоего Данилина, которого суд еще не видел. Кроме того, прокуроры пытались убедить судью, что он не должен учитывать показания, которые дал на допросе в американском суде свидетель Даглас Миллер — при том, что заседание в американском суде на тот момент еще не состоялось. Судья ходатайство отклонил. Тем временем Мосгорсуд подтвердил решение о продлении срока содержания Михаила Ходорковского и Платона Лебедева под стражей до 17 февраля 2010 года.

Происходящее в суде по просьбе В«Ежедневного журналаВ» комментирует адвокат Ходорковского Вадим Клювгант:

В«Пошел уже четвертый десяток свидетелей. Все они без единого исключения, будучи по формальному статусу свидетелями обвинения, фактически по итогам допроса оказываются свидетелями защиты. Ничего другого здесь и ожидать не приходилось. Интересно, что вопросы, которые задаются прокурорами, направлены исключительно на выяснение того, что люди делали на работе, исполняя свои служебные обязанности. Вообще-то предметом любого разбирательства по уголовному делу должно являться какое-то преступное деяние или какая-то преступная деятельность, если речь идет об организованной группе. В данном случае не было ничего даже похожего на это, поэтому прокурорам периодически приходится произносить, как заклинание, слова о том, что есть обвинительное заключение, или с какими-то многозначительными интонациями объявлять свидетелям: В«А вот подсудимые, посмотрите!В» — придавая всему этому действу нужный им антураж. Если вспомнить, что дело ЮКОСа является эталонным, в том смысле, что оно задает стандарты для всех других дел по всей нашей необъятной родине, то от этого страшно вдвойне.

Дальнейшее нарастание нервозности и даже панических настроений с истерическими нотками проявилось на этот раз в В«американской темеВ». Сначала прокуроры требовали признать в их терминологии В«неприемлемымВ» доказательством то, чего еще нет, то есть будущие показания Дага Миллера, и кричали, что защита, мол, всех обманула — и судью Хамовнического суда, и американский суд, — сказав, что единственная возможность получить показания — сделать это в Америке. Спустя несколько дней эти же прокуроры, забыв об этом, сказали, что раз свидетель говорит, что не придет в Хамовнический суд, надо срочно огласить его показания, данные свидетелю. Таким образом, прокуроры демонстрируют позицию, которую дипломатично можно назвать гибкой. Их паника объясняется тем, что вскрылись крайне неприятные вещи: как давили на Миллера, как в переписке его напрямую инструктирует следователь, к каким ответам его готовит, как это должно быть агрессивно и консолидировано направлено против позиции защиты. При этом из восьми протоколов допросов, о которых теперь известно, только три приобщено следствием к делу, остальные спрятаны.

Когда процесс начинался, Михаил Ходорковской в одном из выступлений в суде сказал, что мы свою задачу видим в том, чтобы не оставить никакой законной возможности вынесения по этому делу обвинительного решения. Не хочу показаться нескромным, но полагаю, что по итогам заканчивающегося года эта задача в значительной степени уже выполненаВ».

Художник АЛЕКСАНДР КОТЛЯРОВ